День Победы, который отмечался у нас всегда шумно и весело, еще в детские годы вызывал у меня легкое удивление. Почему у одного деда, деда Левона, героя-танкиста, праздничный костюм искрился и переливался десятками орденов и медалей, а на груди у деда Гургена была всего одна медаль. Почему Левона всегда приглашали на разные мероприятия и на встречи ветеранов в школы, а Гурген отмечал победу только с друзьями и семьей?
.Гургена призвали в армию в 39-ом году. У него была любимая девушка, и встревожившийся парень потребовал встречи с ее отцом. Будущий тесть пожал руку: "Не беда, езжай. Вернешься, сыграем свадьбу". Знали бы...
Первой войной окажется советско-финская. После победы Гурген попросит отпуск на 15 дней, чтобы добраться домой и увидеть любимую. Откажут. Откуда ему было знать, что Советский Союз лихорадочно готовится к войне, и до рокового дня остались считанные месяцы. Их направят в Бессарабию. Днем они будут строить мосты через Прут, рыть траншеи и воздвигать укрепления, а вечерами упражняться до одуревающей усталости. Но когда начнется война, единственной армией, которая в начале войны прорвется вперед, будет девятая армия, в которой служил мой дед.
В 1941 году это было первым успешным наступлением Красной армии (и первым в ходе Великой Отечественной войны). 25 июня генерал Д. Г. Егоров возглавит операцию по десантированию на румынской территории. В операции примут участие 79-й погранотряд, 51-я и 25-я стрелковые дивизии. 26 июня в Румынии будет захвачен плацдарм протяжённостью 76 километров. Румынские войска попытаются ликвидировать прорыв, однако это им не удастся. В итоге советские войска покинут румынскую территорию самостоятельно в ходе общего отступления в июле.
Отступление затянется до осени. Бои, потери, хаос. В ноябре во время отступления уже на украинской территории дед получит контузию и окажется заживо погребенным. Его выкопают жители деревни Ближние Шушенки (или Шуменки). Раненого бойца выходит сердобольный Егор Кузьмич, но немецкий комендант обнаружит "неположенного" жителя и отправит в Белгородскую тюрьму.
"Там была огромная камера, в которую свезли женщин, детей, стариков. Большая часть из них были евреи. Каждый день утром выводили группу и расстреливали во дворе. Не щадили ни женщин, ни детей. Однажды вывели и меня. Я подумал, что на расстрел, а нас повели расчищать от снега двор комендатуры. От голода я не мог работать. Оперся на лопату, стоял и думал, что сейчас расстреляют. Мимо проходил немецкий майор. Он подошел, посмотрел на меня и спросил на русском: "Ты еврей?". "Нет, я армянин". Офицер ушел, а меня через несколько минут вызвали в комендатуру . Немец стал расспрашивать, где я родился. Я сказал, что в Армении, в селе Цовагюх. "Цовагюх? А этого человека знаешь?". И назвал фамилию нашего односельчанина. "Умер он, - сказал я, - давно умер". Тот немец до войны в Армении работал инженером. Засмеялись. Затем один из них спросил, а не хочу ли я "осовободиться". Я отказался. И меня снова отправили в тюрьму. Один раз в концлагере (в Белоцерковском или Житомирском) к нам приходил Дро. Собрал всех армянских военнопленных, вывез за пределы лагеря под конвоем. Там нас накормили, дали отдохнуть и вечером снова вернули в лагерь".
В годы Второй мировой Гарегин Нжде и Драстамат Канаян развернут широкую работу по спасению армянских военопленных в немецких концлагерях. Турция, являвшаяся по сути союзником Вермахта, должна была вступить в войну, как только Германия доберется до Волги. И первый удар пришелся бы по Армении, в которой оставалась одна-единственная 261-ая дивизия. 390-ая армянская дивизия полегла в боях за Керчь, 408-ая сражалась на линии Новороссийск-Туапсе, 76-ая была брошена на сталинградский фронт, 89-ая Таманская и 409-ая армянские дивизии бились с немцами в Кубани и Крыму. Угроза истребления армян, уже потерявших полтора миллиона в годы первой мировой, висела дамокловым мечом, особенно в условиях сокрушительного отступления советских войск и вновь активизировавшихся пантюркистских идей в Турции. Содействие Нжде и Канаяна формированию Армянского легиона в составе войск вермахта было обусловлено этими сложнейшими политическими условиями. Гиммлер недвусмысленно даст понять, что Армянский легион может спасти армян: "Что будет после победы Германии? Турки снова двинутся с оружием в руках на Армению? Нет. И гарантом послужит создание Армянского легиона, это формирование, я думаю, сможет защитить свою родину, конечно с нашей помощью, от всех врагов". Приказ о формировании Армянского легиона был дан в декабре 41-го, более точные указания - в феврале 42-го. Рассказ деда относится к январю-февралю 42 года.
"Нас вели работать, но не кормили, не давали ни пайка, ни хлеба. Крестьяне бросали нам картошку и кочаны капусты, тем и питались. Везли нас в товарных вагонах. Нас в вагонах было так много, что двери не закрывались, и дышать было невозможно. Мне повезло, я у окна стоял. На станциях женщины бросали продукты в окна вагонов. Мы ловили и ели".
В соответствии с предварительными планами, немецкая армия готовилась к молниеносной войне и не рассчитывала на проблемы логистики и снабжения продовольствием, ожидаемые при победе над Красной Армией. Из-за проблем с обеспечением фронта, Вермахт не подготовился к транспортировке военнопленных: миллионы советских солдат пешими колоннами длиной более ста километров спешили в сторону лагерей. Отстававших пристреливали, по жителям, пытавшимся дать пищу изголодавшимся пленным, также открывали огонь. По указанию свыше военнопленных перевозили в открытых вагонах. Хотя в ноябре начались заморозки и постоянно шёл снег, только в конце месяца была разрешена транспортировка в закрытых вагонах. Но существенных изменений это не принесло: во время транспортировки не давали еды и в вагонах не было отопления. Вследствие этого в начале декабря 25-70% транспортируемых погибало в дороге. Среди нескольких миллионов попадающих в лагеря для военнопленных солдат был ужасающий голод. Несчастные в отсутствие сносного питания варили травы и кустарники, грызли кору деревьев, съедали полевых грызунов, птиц. Безразличие Вермахта военнопленными усиливалось тем, что планировавшими экономическую эксплуатацию оккупированных советских территорий ведомствами была заранее просчитана возможность голодной смерти 20 – 30 миллионов русских вследствие вывоза продовольствия в Германию. В предварительных расчётах для обеспечения военнопленных Вермахт определил минимальные расходы. Первоначально на одного человека рассчитали 700 - 1000 калорий ежедневно. Но с течением времени и увеличением числа военнопленных эта и так мизерная порция ещё больше сократилась. Ведомство по снабжению Вермахта продовольствием посчитало: «любая порция еды для пленных слишком велика, так как она отбирается от наших собственных семей и солдат нашей армии».
"Нас отвезли в Харковь. Каждый день там умирали сотни людей. Немцы давали есть только баланду, но не давали посуды. Мы подставляли пилотки, а у кого не было пилоток, тем наливали прямо в ладони, и мы хлебали, как собаки...В Белоцерковском лагере не кормили совсем. Когда работали, выкапывали из-под снега трупы замерзших животных и ели... После нас отвезли в Житомирский концлагерь. Каждый день в одной камере собирали евреев и партийных. Набивали камеру битком и открывали огонь.. Каждый день расстреливали... А нас отводили мыть камеру. Иногда кровь убитых доходила до шиколоток..."
В Житомирском лагере оккупанты старались прежде всего уничтожить евреев и политработников с тем, чтобы затем медленно и методично уничтожать тысячи пленных других национальностей. Все прибывшие в лагерь должны были пройти специальную "комиссию". Признанные евреями отдавались в руки СС. Их помещали отдельно от других пленных и заставляли выполнять самые грязные и тяжелые работы. Кормили их один раз в три дня. Ежедневно вечером в бараки к ним приходили гестаповцы с собаками. Собаки набрасывались на людей, кусали и рвали их. После длительных издевательств их расстреливали.
В конце 42-го деда переправят в концлагерь во Львове, а после направят во Францию, в Эльзас-Лотарингию. Где дед с друзьями - "один поляк, я, Костанян Гурген, Саргсян Егор, Саргсян Мукуч, Миша из Ростова, Манук " - сбегут и во французских лесах доберутся до партизанского отряда. Французы их накормят, приведут в порядок и сильно удивятся, когда сбежавшие пленники потребуют оружие и захотят сражаться. Два месяца во французском Сопротивлении, а после - британское консульство и предложение вернуться домой. После вынужденно-долгого морского "круиза" (британское судно попадет в зону активных боевых действий и отклонится от курса), в 44-ом году корабль доплывет до Одессы. А вышедший на мостик капитан-британец разразится проклятиями: корабль с выжившими в этой мясорубке солдатами придут встречать с конвоем и собаками. И предложит увезти их обратно. Но нет, все как один изъявят желание спуститься на берег. Отчаявшийся капитан заявит портовому начальству, что отдаст советских солдат только в том случае, если их встретят как героев. На следующее утро заиграет оркестр, будут цветы и улыбки. А после порта на вокзал, в товарные вагоны. Здравствуй, Сибирь....
Маленький бумажный листок, на котором черным по-белому будет написано, что Ханзадян Гурген Геворгович реабилитирован, доберется из Владивостока за несколько лет до смерти деда, в начале 90-х гг.
А до того у него будет одна -единственная медаль, выпущенная к сороколетию победы и раздаренная всем ветеранам без исключения.
Такая вот история.
Светлая всем память.
Дай Бог, чтобы никогда более не было такого.
На Юго-Западном направлении
Трагедия советских военнопленных
Из истории Армянского легиона
Вермахт против евреев: война на уничтожение