Вопросу необходимости в составе нашего флота авианосцев мы посвящали много обоснований и обсуждений. Последние дни принесли несколько новостей, позволяющих надеяться на появление в составе флота этих кораблей.
На минувшей неделе заместитель министра обороны Юрий Борисов сообщил, что к вопросу создания нового отечественного авианосца Россия может вернуться в период 2015–2025 годов. Он подчеркнул, что «появление проекта авианосца в госпрограмме вооружений с высокой вероятностью можно рассматривать», а «российская промышленность имеет потенциал для их создания».
Готовность промышленности подтвердил в понедельник и Анатолий Шлемов (директор департамента гособоронзаказа Объединённой судостроительной корпорации). Он сказал, что опыт подобной работы, которого российская промышленность просто не имела, а украинская давно утратила, ― получен при строительстве авианосца «Викрамадитья» для Индии. «Севмаш», который прежде был флагманом подводного кораблестроения, успешно справился с этой работой. И теперь готов к подобным заказам для отечественного флота. Кроме того, индийский заказ позволил на конкретной работе воссоздать заново кооперационные связи и производственные цепочки. Они имелись в СССР, строившем корабли подобного класса до 1991 года. Но для России это была фактически работа, выполненная с нуля. Этим заделом нельзя разбрасываться.
Так же как и опытом эксплуатации и применения палубной авиации, полученным на ТАВКР «Адмирал Кузнецов». Сейчас мы имеем собственную школу полётов с палубы, готовых специалистов и лётчиков, которые должны передавать свой опыт. Недалеко от Ейска строится наземный тренировочный комплекс НИТКА, на котором можно обучать лётчиков и технических специалистов. Это то, что у нас уже есть. А многим другим странам (таким как Китай, Индия, а в перспективе и другим) придётся потратить многие годы, чтобы накопить этот опыт. И как справедливо заметил Шлемов, «мы должны сохранить целый род военно-морских сил ― палубную авиацию».
Флот всегда понимал необходимость палубной авиации, прежде всего для боевой устойчивости отрядов и соединений кораблей. Напомним, что ещё в 1972 году была выполнена комплексная научно-исследовательская работа под шифром «Ордер». Она моделировала различные варианты применения Советского ВМФ, и её выводы были таковы:
«Авиационное обеспечение ВМФ является первостепенной, неотложной задачей, поскольку она затрагивает вопросы морских стратегических ядерных сил; без авиационного прикрытия в условиях господства противолодочной авиации вероятного противника мы не сможем обеспечить не только боевую устойчивость, но и развертывание наших подводных лодок как с баллистическими ракетами, так и многоцелевых, являющихся главной ударной силой ВМФ; без истребительного прикрытия невозможна успешная деятельность морской ракетоносной, разведывательной и противолодочной авиации берегового базирования ―второго по значению ударного компонента ВМФ; без истребительного прикрытия невозможна более или менее приемлемая боевая устойчивость надводных кораблей».
Другое дело, что на протяжении почти всей истории нашей страны не флот, а государство принимало решения в области военного строительства. Желания флота и его понимание своего развития ― это одно. А возможности государства ― это другое. И флот всегда был готов исходить из того, что ему дают, выполняя свои боевые задачи в любых условиях. Впрочем, не переставая надеяться на лучшее. Ещё в прошлом году главком ВМФ Виктор Чирков показал модель перспективного русского авианосца, стоящую у него на столе (скриншот).
Тем не менее в текущей Государственной программе вооружений авианосца нет. А после 2015–2025 годов мы собираемся только вернуться к рассмотрению этого вопроса. Почему?
Во-первых, как справедливо заметил Юрий Борисов, «это очень дорогое удовольствие», и вопрос сроков ― это в первую очередь «вопрос наших финансовых возможностей». Об этом же сказал и Анатолий Шлемов, подчеркнув, что «…задача крайне трудная, чрезвычайно затратная, очень длительная по времени и потребует усилий всего ОПК России, поскольку авианосец, наверное, самая сложная система морского оружия».
Во-вторых, нам не нужен «какой-нибудь» авианосец. Если уж браться за такую работу, то её результат должен хотя бы соответствовать потребностям флота. Следует уточнить: несмотря на то, что в программе вооружений не предусмотрена постройка такого корабля, это вовсе не значит, что работы по нему не ведутся вовсе. Программа создания Морского авианосного комплекса (МАК) уже имеет свою историю. И системный интегратор конструкторских работ по этому направлению (ЦНИИ им. академика А.Н. Крылова) в прошлом году уже представлял на рассмотрение флота несколько аванпроектов. Но у руководства флота были объективные претензии к облику представленных работ.
В первую очередь они касались состава авиагруппы. Она должна, во-первых, быть довольно большой. Этого требует опыт, полученный в ходе отработки вариантов применения палубной авиации с борта ТВКР «Адмирал Кузнецов». Во-вторых, авиагруппа обязательно должна включать летательный аппарат радиолокационного дозора (РЛД). Его пока просто нет. Но он должен быть предусмотрен ещё на стадии проектирования корабля-носителя.
Кроме этого, флот желает иметь на борту авианосца электромагнитные катапульты. Это не блажь. Дело в том, что наличие катапульт серьёзно ускоряет процесс запуска (и, соответственно, посадки) летательных аппаратов. Но применение паровых катапульт имеет трудности в наших арктических широтах. Так что и это требование нельзя считать необоснованно завышенным.
Ну и ещё одно обстоятельство не позволило в прошлом году представить на рассмотрение проекты, которые имели бы более глубокую проработку. ЦНИИ им. академика А.Н. Крылова, выбранный в качестве системного интегратора работ по данной тематике, не имеет собственного опыта проектирования подобных кораблей. Он вынужден пользоваться наработками «Невского ПКБ» (которое разрабатывало все советские проекты авианесущих кораблей). Эти наработки есть, и они даже имеют своё развитие. Но нам нужны не обновлённые проекты советской эпохи (пускай даже такие серьёзные, как нереализованный проект 11437 ― «Ульяновск»). Нам нужно создавать новый корабль. И здесь, возможно, требуется передать всю полноту ответственности тем, кто способен справиться с такой работой.
Для такой крупной морской державы, как Россия, вопрос обладания собственной палубной авиацией ― это не вопрос престижа или амбиций. Это вопрос качества морской мощи государства, вопрос способности флота выполнять свои задачи и обеспечивать безопасность страны и отстаивать её интересы в современных условиях. Поэтому мы не сможем уйти от качественного обновления флота, которое невозможно без собственных «крыльев над морем». Промышленность готова к такой работе. Флот давно её ждет.
