Владимир Путин незамедлительно отреагировал на теракты в Бостоне. Как отмечается на сайте Кремля, президент «решительно осудил это варварское преступление и выразил убеждение, что борьба с терроризмом требует активной координации усилий всего мирового сообщества». Кроме того, он предложил американским властям содействие в проведении следствия. Ожидаемый и оправданный ход. Российский лидер сделал то же самое и после событий 11 сентября 2001 года. Причем тогда эта поддержка проявилась не только на словах, но на деле: он оказал помощь в проведении западной операции в Афганистане против «Аль-Каиды» и талибов.
Чеченские боевики
Теракты в Бостоне и чеченское происхождение двух предполагаемых организаторов влекут за собой два противоречивых последствия для главы государства. С одной стороны, они служат очередным оправданием войны против чеченских сепаратистов. Эта кампания приобрела для Путина особое значение после так называемой Второй Чеченской войны 1999 года, которая позволила ему прийти к власти и надолго взять ее в свои руки.
Владимир Путин неизменно делал упор на опасности терроризма, чтобы тем самым оправдать действия российской армии и заставить всех забыть о ее бесчинствах в этой маленькой кавказской республике. Он всегда считал чеченских боевиков не националистами, а чем-то вроде авангарда исламского фундаментализма, который поддерживает «Аль-Каида» и финансируют иностранные государства. В ответ на критику жестких репрессий, которые устраивают в Чечне российские спецслужбы и их чеченские ставленники, он всегда разыгрывал удивление по поводу того, что западные лидеры не осознают реальности этой угрозы. Какими бы ни были мотивы братьев Царнаевых, он неизменно увидит в бостонских терактах подтверждение своих слов.
Кроме того, президент России использует их как аргумент для объяснения поддержки Башара Асада после начала восстания в Сирии. Экономические и стратегические интересы, безусловно, играют роль в этом конфликте, однако Путин в первую очередь опасается победы суннитского ислама и формирования очага исламизма у рубежей Российской Федерации. Ему нетрудно отстоять эту точку зрения в переговорах с американскими и европейскими партнерами, которые по схожим причинам не торопятся поставлять оружие сирийским повстанцам.
Отношение к Кавказу
Кроме того, трагедия в Бостоне не только позволяет укрепить политическое положение Владимира Путина, но и представляет собой своего рода предупреждение. Даже если предположить, что здесь нет никакой связи с происхождением двух предполагаемых организаторов, эти события все равно привлекают внимания к до сих пор нестабильному региону, хотя российским властям и хотелось бы оставить этот вопрос в прошлом. Они сделали большую ставку на Зимнюю Олимпиаду в Сочи, чтобы тем самым продемонстрировать, что 20 лет спустя после «первой» войны в Чечне на Кавказе вновь утвердился мир. И что там можно совершенно спокойно провести крупнейшее спортивное мероприятие.
Тем не менее, в действительности все обстоит совершенно иначе. Северный Кавказ всегда был головной болью Российской Империи. И по сей день остается таковой для новых властей. Он состоит из небольших республик, которые входят в состав Российской Федерации. Их объединяет преобладание мусульманской веры, однако на их территории проживает множество этнических групп с собственными языками.
Беспорядки и столкновения
В Чечне установили «мир», а поставленный Москвой президент Рамзан Кадыров правит ей железной рукой. Волнения перекинулись на соседние республики, где происходят все новые убийства, дворцовые перевороты и нарушения прав человека. Здесь регулярно проходят столкновения сил правопорядка с мафиозными группами и отрядами боевиков, которые не признают легитимность российских властей. Война в Грузии 2008 года и (пусть и чисто формальное) провозглашение независимости Южной Осетии и Абхазии дали новый толчок развитию сепаратистских настроений на Северном Кавказе. За прошлый год в боях были убиты 200 сотрудников правоохранительных органов и 400 мятежников.
Кремлевская политика так и не смогла положить конец нестабильности. Несколько попыток провести реформы окончились неудачей, а смелые местные политики, которым было поручено их проведение, быстро навлекли на себя критику Москвы или же были устранены физически (или и то и другое). Репрессии только обострили ситуацию. Получив карт-бланш, силы безопасности обычно приобретают криминальный оттенок и выходят из-под контроля федеральных властей. Пытки и убийства только подпитывают порочный круг насилия. «Нарушения прав человека и атмосфера полной безнаказанности лишь провоцируют подъем экстремистских движений», — отмечается в обнародованном несколько месяцев назад отчете Совета Европы.
Теракты в Бостоне вновь выставляют на всеобщее обозрение эти факты, о которых Владимир Путин хотел бы заставить всех позабыть.
