После длительных размышлений и консультаций президент Дональд Трамп окончательно утвердил кандидатуру Джона Хантсмана на должность посла США в Россию. Следующий этап — слушания в Сенате, в ходе которых кандидат должен быть одобрен большинством голосов. В случае с Хантсманом эта процедура будет носить сугубо формально-протокольный характер, так как большинство республиканцев и значительная часть демократов с уважением относятся к бывшему губернатору Юты. Таким образом, об утверждении Хантсмана можно говорить как о состоявшемся факте. В связи с этим, наиболее важными становятся два вопроса: кто такой Джон Хантсман и чего от него ожидать?
Он родился в глубоко религиозной мормонской семье, чьи корни уходят к самому Томасу Джефферсону. Исторически протестантская Америка воспринимала мормонов как некую секту еретиков, которая представляла угрозу национальной безопасности. Большинство не разделяло их образ жизни, а власти не допускали их к серьезной политической деятельности. Однако в стремлении доказать свою «американскость» мормоны всегда оказывались на передовых позициях в политике, экономике, военной сфере, торговле, миссионерстве и т.д. Достаточно вспомнить, как республиканец-мормон Митт Ромни на протяжении последних десяти лет рьяно защищал идеи американской исключительности, называя Россию главным геополитическим врагом Соединенных Штатов.
Джон Хантсман во многом превзошел своего единоверца и коллегу по партии. Как и Ромни, он пользуется большим авторитетом в родной Юте, получив самый высокий рейтинг доверия из всех когда-либо правящих губернаторов. Он, как и Ромни, перенял у Рональда Рейгана — своего кумира и главного политического учителя — идеологический нарратив о защите Америки как града Бога на Земле. Долгое время он занимался защитой этой идеи, будучи руководителем Atlantic Council — ведущего мозгового центра неоконсервативной направленности.
Многие эксперты подчеркивают, что Хантсман отличается последовательностью и принципиальностью — черты, которые давно считаются роскошью в политике. Однако именно характер, вероятнее всего, не позволил ему преуспеть в большой политике. Политтехнологи, работавшие с Хантсманом, утверждают, что тот никогда не позволял использовать против своих конкурентов технологии черного пиара, вбросов через СМИ компрометирующих материалов, переходов на личности и использования самого слабого звена любого политика — семьи. Подобная принципиальность сыграла негативную роль в его политической карьере, но сильно помогла в дипломатической. Хантсман был послом США в Сингапуре при Буше-старшем и Клинтоне и, будучи республиканцем, был назначен демократом Обамой главой дипломатической миссии в Китае.
Он провел в Азии более пяти лет и за это время заработал репутацию человека, сочетающего в себе черты чрезвычайно искусного дипломата и жесткого переговорщика. В отличие от многих своих коллег, Хантсман не держал при себе большой корпус советников, консультантов и аналитиков. Он всегда сам пытается разобраться в хитросплетениях международной политики, веря, что профессиональный политик должен быть высококлассным аналитиком и психологом. Умение находить общий язык с представителями разных социальных групп вкупе с отточенными политическими навыками позволили Джону за короткое время наладить прекрасные отношения с ведущими транснациональными корпорациями и получить место в совете директоров Ford Motor Company, Chevron Corporation и Hilton Worldwide.
Нефтяное лобби щедро финансирует многочисленные программы, которые проводит фонд семьи Хантсман. Во время президентских праймериз 2012 года он получил от энергетических корпораций более $8 млн. У него тесные отношения с госсекретарем Рексом Тиллерсоном, который ранее возглавлял компанию Exxon Mobil, и министром энергетики Риком Перри — влиятельным лоббистом Chevron. Эти связи Хантсмана очень важны для администрации. Exxon и Chevron не заинтересованы в принятии новых санкций против России и в подобной ситуации им нужен человек, который сможет при ухудшении политического диалога Вашингтона с Москвой (сам Хантсман выступает за санкции) защитить их корпоративные интересы. Иными словами, новый посол должен донести до российских собеседников, что нефтяные компании против санкций и готовы дальше работать с Россией, но повлиять на их отмену не могут.
Президент Трамп также прекрасно понимает, что будет крайне сложно убедить Конгресс не то что отменить санкции (такая опция не рассматривается в принципе), но не принимать новых ограничений. Иными словами, в Белом доме понимают неизбежность затягивания и углубления кризиса в отношениях с Кремлем. В подобной конфигурации Трампу в Москве нужен дипломат, способный не просто выполнять инструкции из Вашингтона, а аналитик, умеющий видеть и анализировать самые тонкие нити политической игры. Сложно сказать, справится ли республиканец с этой непростой задачей. Однако уже сейчас понятно, что Хантсман — это новый стиль и новый язык общения для США с Россией.
Арег Галстян
