Миновала неделя с момента атаки ВВС Турции на российский Су-24. За это время многое прояснилось: стало понятно, что извинений мы не дождёмся; определился перечень санкций, которые В. Путин ввёл в действие своим указом; ожидаемо (истерично-людоедски) отреагировали в Киеве. Не до конца понятной во всей этой истории остаётся разве что поведение президента Турции Р. Эрдогана.
Дело в том, что если собрать воедино его заявления начиная с 24 ноября, то с первого взгляда мы получим полнейший сумбур. Итак:
24 ноября: В заявлении для СМИ Эрдоган объяснил причины атаки на российский самолёт. По его словам, это вполне обычная реакция на очередное нарушение воздушных границ Турции российской авиацией, ранее якобы происходившее неоднократно. В заявлении также осуждаются удары, наносившиеся Россией по отрядам сирийских туркоманов, из чего можно сделать вывод о том, что атака на Су-24 и удары по отрядам туркоманов – события связанные.
25 ноября: президент Турции заявил, что пилоты F-16, сбивших Су-24, не знали о его принадлежности ВКС РФ. Одновременно Эрдоган отметил, что Турция не стремится к эскалации ситуации.
26 ноября: Применение зенитного комплекса С-400 против самолётов турецких ВВС (которые будут нарушать воздушное пространство Сирии, иначе зачем нам по ним стрелять?) Турция будет расценивать как акт агрессии. Кроме того, Эрдоган заявил, что ВВС Турции и в будущих возможных инцидентах будут действовать так же, как 24 числа. Приносить официальные извинения Эрдоган отказался: “Если в этом случае и надо кому-либо извиняться, то не нам”.
27 ноября: по словам Эрдогана, Турция не хотела бы осложнений с Россией, тем более что российский самолёт был сбит непреднамеренно. Однако Россия “должна перестать играть с огнём”. Обвинения в торговле нефтью с ИГИЛ Эрдоган отверг, выдвинув в ответ аналогичные обвинения в адрес российских компаний.
28 ноября: президент Турции заявил, что инцидент с российским бомбардировщиком его крайне огорчил: “Произошедшее очень нас огорчило. Мы бы хотели, чтобы этого не происходило, но это произошло. Я надеюсь, что подобное никогда не повторится впредь”.
Итак, если попытаться сделать выжимку риторики Р. Эрдогана за прошедшую неделю, мы получим примерно следующее:
1. Мы весьма сожалеем о случившемся, хотя и не собираемся извиняться – делать это явно должны не мы;
2. Хотя первый самолёт ВКС РФ мы сбили непреднамеренно и даже не знали, чей он, мы намерены продолжать сбивать их сбивать и далее. Зеркальные меры в отношении турецких самолётов мы расценим как акт агрессии;
3. Мы не стремимся к осложнению ситуации с Россией, это она играет с огнём.
Одновременно с этим из Анкары чуть ли не ежедневно несутся предложения “всё порешать” на климатическом форуме в Париже, назначенном на 30 ноября.
Видится несколько возможных причин такого странного набора заявлений, и все они не слишком утешительны. Возможно, президент Турции просто живёт одним днём, не вполне помня, что и кому он говорил накануне. Возможно, учитывая резкое потепление украино-турецких отношений после атаки на российский самолёт (и в особенности после расстрела в воздухе российского пилота лояльными Турции боевиками), известный боец информационных фронтов Дмитрий Тымчук (или кто-то из его украинских коллег) работает теперь на полставки в Анкаре.
Однако более вероятно, что Р. Эрдоган окончательно запутался в клубке противоречий, состоящих из установок Б. Обамы, пантюркистских прожектов, сиюминутной выгоды от сирийского бедлама и беженцев, как мощном рычаге давления на Европу. Рычаге, который исчезнет вместе с ликвидацией ИГИЛ. А события последних месяцев показали, что исчезнуть оно может только в одном случае: если разбираться с басмачами приходит российская авиация.
Самое же печальное в этой запутанности турецкого президента – его упорное непонимание простого факта: никто не вести серьёзный разговор с человеком, который сегодняшними словами опровергает вчерашние. Не говоря уж о том, что условием выдачи тела погибшего пилота (кстати, как оно вообще оказалось у турецких властей?) ставит запрос российской стороны.
Вот уж точно – простота хуже воровства.
