О проблемах в нынешней системе международных отношений в интервью «Эксперту» рассказал директор Центра комплексных и международных исследований Высшей школы экономики Тимофей Бордачев
— Сегодня миру нужна «новая Ялта»? Или нынешняя система мирорегулирования справляется со своими функциями?
— Нынешние системы вообще ни с чем не справляются. В экономической сфере мы наблюдаем ползучую деглобализацию мировой экономики. Отчасти это реакция ведущих развивающихся стран на активное применение коллективным Западом санкций, в результате чего тот же Китай, не желающий быть наказанным за свои политические амбиции, создает собственные институты развития и экономического регулирования. Отчасти глобализацию разваливают сами США и их союзники, поскольку не хотят, чтобы ее плодами пользовались незападные центры. «Управление» вопросами безопасности привело не просто к проблемам на мировой периферии, а к возникновению военного конфликта в Европе с высочайшим со времен берлинского кризиса потенциалом эскалации.
Впрочем, ничего неожиданного тут нет — нынешняя ситуация стала логичным результатом событий последних двадцати лет. Те, кто считал себя победителем в холодной войне, пытались приспособить институты глобального управления к своему лидерству, рулить ими и использовать для достижения своих национальных целей. Сделать это не получилось, однако проблема в том, что в результате данной борьбы сами институты оказались подорваны как на глобальном, так и на региональном уровне. Ярким примером тут является замечательная организация ОБСЕ, где страны Запада, просто пользуясь своим физическим большинством по членству, постоянно продавливают выгодные им инициативы и отсекают предложения «незападных» участников. Или ПАСЕ, где большинство у стран Евросоюза, что позволяет им просто использовать этот международный институт как инструмент внешней политики ЕС. Итог такой политики мы видим сейчас на Украине.
— А как конкретно эта эволюция привела к войне на Украине и конфликту с Россией?
— К этой войне привело то, что интересы и озабоченности одной из крупнейших стран Европы — России, последовательно игнорировались на протяжении двадцати лет. Потому что после завершения холодной войны не было достигнуто формальных договоренностей, которые бы учитывали интересы всех — и тех, кто считал себя победителем, и тех, кто себя побежденным не считал. Запад считал, что этого не нужно, что Россия по умолчанию примет свое новое положение. И Россия принимала, но до тех пор, пока у нее не было сил и возможностей этому положению противостоять. А вот когда силы и ресурсы появились, Москва стала выступать против.
— Но ведь это классическая эволюция предыдущих систем международных отношений (венской, версальско-вашингтонской), когда либо проигравшие и исключенные из системы страны, либо те, кому в ее рамках не было дано достаточно места, эту систему ломали.
— Да, в какой-то степени можно провести аналогию с той же несправедливостью в мироустройстве в период между мировыми войнами. Однако там это делали отдельные страны, а сейчас Россия совсем не одинока в своих желаниях. Она не единственный игрок, жаждущий перемен, — в качестве системных оппонентов коллективному Западу выступают и такие страны, как Китай, Индия, отчасти Бразилия.
— Но ведь китайцев действующая система до последнего времени устраивала. И они, по заветам Дэн Сяопина, действовали строго в ее рамках. Сейчас ситуация изменилась?
— Сама система их устраивает, как и всех остальных игроков в мире. Новой системы никто придумывать не хочет и не намерен, все просто хотят сделать так, чтобы эта система работала на них, а не на США. Американцы, в свою очередь, пытаются этого не допустить, и в ходе их борьбы система и идет вразнос.
Учитывая, что США «разносят» то, за что борются, а также к чему эта борьба привела (война в Европе), есть ли сейчас какое-то коллективное понимание необходимости реформ данной системы? Например, предполагающих медленный и аккуратный спуск Соединенных Штатов с горы?
— Нет, такого понимания нет. Прежде всего у самих США. От имеющегося сейчас в Европе конфликта практически все игроки несут потери — Россия, ЕС, Украина… Даже находящаяся на другом конце Евразии Япония, которая оказалась участником санкционной войны с Москвой и тем самым поставила под угрозу только-только начавшие налаживаться отношения с Россией (крайне важные для Токио отношения, поскольку японская стратегия по сдерживанию Китая может состояться лишь при помощи или же нейтралитете со стороны России). Единственная сторона, которая ничего не теряет и даже выигрывает от сложившейся ситуации в ЕС и на Украине, — Соединенные Штаты. Поэтому у них нет ни одной рациональной причины что-то менять. Да, чисто теоретически возможно создание какой-то критической массы заинтересованных в реформе стран, которые вынудят США, условно говоря, сойти с горы. Но в ближайшее время такой расклад маловероятен.
— Даже среди стран ЕС? Им же крайне невыгодны происходящие сейчас события, у них не появляется понимания, что систему надо менять?
— В политической и академической элите появляются определенные проблески этого понимания, однако Европа сейчас настолько слаба и зависима от США, что неспособна на самостоятельные действия. Многие говорят о том, что приход правых политиков к власти в отдельных европейских странах заставит ЕС проснуться, однако, на мой взгляд, это маловероятно. Европа проснется лишь в том случае, когда окажется непосредственно под угрозой уничтожения.
— Что Россия хочет от реформы этой системы? Кроме того, чтобы просто убрать американцев с горы?
— Россия в первую очередь заинтересована в том, чтобы международные институты перестали быть инструментами проведения внешней политики одной группы государств и вернулись к своим изначально задуманным функциям. России также нужно, чтобы ООН была реактивирована как институт глобального управления, чтобы она перестала быть лишь площадкой, где США продавливают свою точку зрения, а остальные этому сопротивляются.
— Можем ли мы хотя бы в отдаленном будущем рассчитывать на то, что созданием «новой Ялты» займется широкий круг участников? Например, ведущие развивающиеся страны, региональные лидеры?
— Сейчас сложно об этом говорить. Как правило, участники создания нового — это именно победители в войне. А я очень надеюсь, что войны все-таки удастся избежать.
