Идея наделить президента полномочиями «некоронованного и ненаследного» монарха принадлежит не России и уж тем более не Владимиру Путину. «Процесс усиления президентской власти в США до 30-х годов XX столетия носил почти постоянный характер. Однако для современной российской политической системы более поучительным представляется исторический опыт становления президентской системы во Франции», — пишет директор по международным проектам Института национальной стратегии Юрий Солозобов.
Правильнее было бы сказать: становления и упадка.
Во Франции российского президента часто сравнивают с Шарлем де Голлем. Сходство действительно бросается в глаза любому непредвзятому наблюдателю: оба патриоты, оба борются за суверенитет родной державы, оба стараются освободиться от тотального диктата США.
Запад фанатично ненавидит Путина за то, что тот исповедует иные ценности, замечает Дени Моно-Брока на сайте Le Monde. «Путин не придерживается наших ценностей, поэтому он неверный, еретик, святотатец. Стыд и позор ему! Пусть он будет наказан по заслугам, этот неверующий, этот скептик, он сам, его приближенные и его народ! Пусть заклеймят позором тех, кто сомневается в обоснованности нашей антипутинской политики», — иронично описывает позицию Запада автор статьи.
Он вспоминает слова Шарля де Голля, произнесенные им во время визита в СССР в 1966 году. Выступая в эфире советского телевидения, президент заявил, что обращается от лица «вечной Франции» к «вечной России». Де Голль отметил, что между двумя нациями всегда были особые отношения и что, «помогая друг другу, они обе многое выиграют». Французский лидер призывал к сотрудничеству ради «равновесия, прогресса и мира во всем мире». «Как бы хотелось, чтобы наш нынешний лидер был способен на такие слова», — отмечает Дени Моно-Брока.
Популярность Путина во Франции вполне объяснима — здесь сильны традиции голлизма, то есть, президента-монарха с обширными полномочиями. Именно Шарль де Голль, возглавив правительство в 1958 году, внес в парламент законопроект, поручавший правительству выработать проект новой Конституции. Она была принята на всеобщем референдуме — за нее проголосовало 79 процентов избирателей. Так начался исторический период, который называется Пятой республикой.
«В отличие от Конституции 1946 года, где сначала говорилось о парламенте, новая Конституция открывала изложение полномочий основных органов государственной власти с полномочий Президента. С тех пор президенту стала принадлежать ведущая роль в государстве. Президент Франции является хранителем Конституции, гарантом независимости нации, территориальной целостности страны», — напоминает Юрий Солозобов.
С французского Основного закона были списаны конституции многих государств, возникших на развалинах СССР.
Сегодня Франция ностальгирует по временам, когда ее голос был слышен во всем мире. Здесь считается, что последним главой государства, чтившим традиции де Голля, был Франсуа Миттеран — после него Париж последовательно сдавал свой суверенитет Брюсселю. А значит, — США, поскольку аморфный и в целом безответственный Евросоюз ими всячески поддерживается. Франсуа Олланда иногда называют могильщиком страны, при котором независимость будет потеряна окончательно.
Честно говоря, в «окончательность» я не особо верю — во Франции, как и в России, всегда находились патриоты, способные пробудить народ от спячки. На роль национального лидера сегодня, как известно, претендует Марин Ле Пен. Однако восстановить суверенитет страны ей будет невероятно сложно — последний французский президент к концу срока своего правления не оставит ей полномочий.
«Пропаганда из США сбивает с толку европейцев путем создания фэнтези под названием «русская угроза». Но мы имеем то, что заслуживаем: вместо того чтобы будучи независимыми и сильными, спокойно взаимодействовать с Россией в «общем доме» по всем континентальным проблемам, которые могут возникнуть (например, по Украине), мы решили предоставить это Вашингтону, который должен урегулировать для нас наши дела», — обрисовывает нынешнюю ситуацию идеолог «новых правых» Гийом Фай, автор концепции «ЕвроСибирь».
По его мнению, Владимир Путин во многом напоминает Шарля де Голля:
• как и великий французский президент-монарх, российский лидер стремится к многовекторной политике и находится в оппозиции к американской гегемонии;
• пытается вернуть своей стране статус великой державы и национальный суверенитет;
• борется против американского вмешательства в дела на европейском континенте;
• испытывает враждебность по отношению к НАТО;
• является сторонником строительства Евро-Русской экономической зоны;
• приверженец этнокультурной идентичности и традиций.
Лишь в одном, на мой взгляд, ошибается Гийом Фай. Он считает, что Франция вполне может добиться независимости, находясь в составе Евросоюза. Мне кажется, Шарль де Голль боролся бы с этой иллюзией, не щадя своих сил.
А пока Старым Светом правят национал-предатели, функцию защитника европейцев от их же собственных элит взял на себя российский президент-монарх. Вынужденно, конечно. Все же суверенитет России для него дороже.
