Изначально мало кто верил, что на сей раз посредники Минской группы ОБСЕ сумеют сблизить позиции сторон. Дело в том, что незадолго до этого в Баку вновь прозвучали ставшие уже привычными заявления о том, что самоопределение Арцаха должно происходить только и исключительно в рамках территориальной целостности Азербайджана, причем даже такое «самоопределение» может рассматриваться после того, как «армянские оккупанты» покинут Нагорный Карабах и районы зоны безопасности вокруг него. На Апшероне это назвали теми самыми «красными линиями», от которых азербайджанская сторона отступать не намерена. Поэтому было понятно, что переговоры в Братиславе вряд ли приведут к какому-либо прогрессу. Так и получилось, и именно поэтому итоговое заявление, которое подписали только послы — сопредседатели Минской группы ОБСЕ, а сами министры ставить свои подписи воздержались, как обычно, изобилует общими и обтекаемыми формулировками. Единственное, чего удалось добиться посредникам — это договоренности об очередной встрече глав дипведомств, которая должна состояться в самом скором времени. О встрече руководителей противоборствующих сторон речи вообще не было. И это понятно, так как, по словам премьер-министра Никола Пашиняна, «армянская сторона еще не получила разъяснений по поводу «Мадридских принципов»… Нам важно прийти к общему представлению о том, как разрешить конфликт». А это означает ни много ни мало, что у Еревана возникли сильные сомнения относительно документа, переговоры вокруг которого ведутся уже двенадцать лет. Отметим, что у Степанакерта такие сомнения были изначально, хотя ранее никто прямо не говорил об этом.
Напомним, что после смены власти в Армении в 2018 году в Баку склонны были считать, что в Ереване на смену «партии войны» пришла «партия мира» и что Армения будет вскоре готова на ощутимые уступки. Не исключено, что и в Москве, где, исходя из собственных геополитических интересов, хотят снижения накала армяно-азербайджанского противостояния, с новым армянским руководителем в этом отношении также связывали определенные надежды. Тем более что официальная риторика оставляла место для таких надежд. Так, например, Никол Пашинян несколько раз в своих выступлениях подчеркивал, что стремится к такому урегулированию, которое удовлетворит не только Арцах и Армению, но и Азербайджан. Высказываний подобного характера из Еревана не слышали уже очень давно. Не случайно даже глава МИД России Сергей Лавров весьма благосклонно высказался по этому поводу.
Однако именно в Братиславе выяснилось, что Азербайджану надо расстаться со своими абсолютно беспочвенными надеждами на какую-то «безграничную уступчивость» армянской стороны. Да и Москве, если говорить прямо, стоит призадуматься: готова ли Армения жертвовать своими национальными интересами и безопасностью даже ради ближайшего геополитического союзника? И не лучше ли поэтому России вести торг с Азербайджаном (а речь идет о желательном сближении Баку с ЕАЭС и, возможно, ОДКБ) за счет собственных ресурсов и возможностей влияния?
Уже в ходе переговоров стало ясно, что в Ереване отлично понимают и то, что Баку рассчитывает достичь своих целей, прикрываясь якобы «гуманитарными аспектами». Эльмар Мамедъяров предложил организовать обмен пленными по принципу «всех на всех», и это было лукавое предложение. С 2014 года в тюрьме в Степанакерте отбывают наказание двое азербайджанских спецназовцев, Аскеров и Гулиев, которые, проникнув в НКР, оставили за собой густой кровавый след (в частности, убили безоружного 17-летнего юношу), были взяты с боем и приговорены к длительным срокам заключения. В Азербайджане, в свою очередь, находятся четверо пленных, из которых двое являются гражданами Армении, один — гражданин Нагорно-Карабахской Республики и один — гражданин России армянского происхождения. В частности, на Апшероне «тянет» свой срок карабахский солдат-контрактник Багдасарян, взятый в плен в конце декабря того же года. В Азербайджане его назвали членом диверсионного отряда, приписали убийство, однако на самом деле против этого человека на родине было возбуждено уголовное дело, он бежал из-под стражи и попал в плен. В данном случае говорить в свете этих обстоятельств об обмене Баку может только со Степанакертом, но отнюдь не с Ереваном. Однако пойти даже на такой диалог на Апшероне, как известно, упорно отказываются, полагая, что это станет шагом к признанию Арцаха с их стороны.
При всем том, прорыв в Братиславе произошел, однако совсем не такой, какого, возможно, ожидали посредники Минской группы. Это стало ясно на следующий после переговоров день, в ходе выступления главы МИД Армении на заседании Совета министров глав внешнеполитических ведомств стран ОБСЕ. Его выступление в СМИ уже успели окрестить «семью тезисами Зограба Мнацаканяна». Состоят они в следующем:
Таким образом, встречу в Братиславе можно даже назвать весьма содержательной, поскольку и Баку, и сопредседатели получили внятный посыл со стороны Армении, который вольно или невольно придется осмысливать, оценивать и как-то на него реагировать. Причем в первую очередь Баку, потому что, если внимательно вчитаться в тезисы, станет очевидно, что это во многом совпадает как с подходами миротворцев, так и с основополагающими принципами международного права.
Вряд ли на Апшероне успеют выработать предметный и обоснованный ответ на четко очерченную армянскую позицию. Многое заставляет предположить, что там по-прежнему будут говорить о «территориальной целостности», «двадцати процентах оккупированной территории» и пр. И чем дальше это будет продолжаться, тем очевиднее будет становиться, что опровергнуть подходы армянской стороны Азербайджан не в состоянии.
Не способен он этого сделать и военным путем. Так, известный российский политолог Станислав Тарасов в беседе с News. am сказал, в частности, что «Азербайджан упустил возможности решить карабахский конфликт силовыми методами. Этого не допустят и внешние игроки». Кроме того, по его словам, без опоры на Турцию Баку вряд ли начнет военную операцию, так как это может быть чревато риском столкнуться с Россией.
«Баку, по сути, зашел в тупик, старая гвардия в меджлисе все еще мыслит реваншистскими категориями. Поэтому надо надеяться на то, что придет новое поколение, которое сможет оценить ситуацию иначе и будет искать сценарии примирения. Хотя на все это могут уйти годы, однако политические изменения в Баку могут несколько снизить накал», — считает эксперт.
Определенные изменения в Азербайджане, как известно, уже начинаются. Там будут проведены досрочные парламентские выборы, и проведены, по официальной версии, именно потому, что существующий корпус милли меджлиса не соответствует задачам, которые должны быть решены. Поговаривают эксперты и о том, что в обозримой перспективе в стране может быть осуществлен мягкий транзит власти, в результате чего формально во главе государства окажется нынешний первый вице-президент и по совместительству супруга Ильхама Алиева — Мехрибан Алиева.
Впрочем, стремление провести «косметический ремонт» властной вертикали, не меняя ничего по существу — внутреннее дело Азербайджана. Намного более важное значение будут иметь предстоящие в Арцахе весной президентские и парламентские выборы. Не станем гадать относительно результатов грядущего волеизъявления граждан НКР, скажем только, что любая новая власть в вопросе разрешения конфликта будет придерживаться позиции, озвученной армянской стороной в Братиславе. Другое дело, что, если в Степанакерте победят силы, которые условно можно назвать сторонниками не прежних, а новых властей Армении, это способно позитивно сказаться на укреплении единой позиции двух армянских государств.
Автор этих строк спросил пресс-секретаря МИД РФ Марию Захарову, возможно ли — в свете жестких переговоров в Братиславе — изменение тактики миротворческого процесса. В частности, не планируют ли сопредседатели перейти к своего рода «малым шагам», направив основное внимание на укрепление мер взаимного доверия, различные гуманитарные аспекты? Мария Владимировна ответила, что «это вопрос не будущего, а уже реализуемого настоящего. Как вы знаете, уже были примеры, несмотря, как вы сказали, на разницу в позициях и обозначенные «красные линии», диалога и взаимодействия в сферах, в которых удалось достичь взаимопонимания. В частности, речь идет об обмене группами журналистов, вот вам прекрасный пример. Роль посредников здесь была также весьма конструктивной. Вопрос не изменения тактики, а, может быть, просто активизации уже существующих механизмов, которые задействуются посредниками».
По существу, г-жа Захарова не стала отрицать, что определенные изменения в ходе переговоров возможны — в том смысле, что на первый план будут выдвигаться не проблемы «глобального» характера, а насущные вопросы, в которых какое-то взаимодействие сторон, в принципе, не исключено. И вполне вероятно, что и предстоящая, первая в новом году встреча министров, и последующие саммиты и консультации будут вестись с учетом этих обстоятельств.