Жизнь как качели.

Сигареты, ночь, на столе кастрюлька с пельменями, соус, тарелки, крошки, пепел, вторая литровая. Расселись кружком - я, Лиза и Люба. Что у кого, что было и как было. Вдруг Лиза: -Девки, а давайте выпьем за то, что вот, представляете, соберемся мы через год, и все замужем, с животиками... Я говорю: -Лиз, не в этой жизни. И Любка: -А черт знает, девки. Жизнь - такие качели, не угадаешь вообще, как и куда... *****

Люба осталась сиротой в семнадцать. Родители ушли внезапно, оставив Любке малюсенькую квартирку, без ремонта, на окраине. Люба только успела закончить первый курс. В квартире плотно поселились странные друзья - у кого там есть мозги в семнадцать лет? Знакомые и малознакомые заходили в гости, гуляли, оставались, уходили. Потом как-то, почти сама собой, у Любы появилась Нинка. Она была б ничем не примечательной, но... к своим девятнадцати - шесть лет работы на панели. И как-то вечером, когда Любка была совсем без денег, Нинка впервые подогнала ей клиента. Он хотел двоих. Так продолжалось больше года. Ночная жизнь не располагает к учебе, в институте пришлось взять академ. Зато вдруг стали появляться деньги. Потом как-то удачно подвернулось место - в гостинице. Тёлочек собрали в смены, ночь через две. График, пропускать нельзя. Работа. Понятно - часть охране, она и крышевала. Нинка к тому времени как-то потерялась. Жизнь заиграла. Деньги, такси, шмотки, шпильки, маникюр. Любке было девятнадцать. Любка была - звезда. А потом она в первый раз влюбилась. Максим был хорош собой, плечист, перебивался случайными деньгами, красил волосы по-модному, и тоже, похоже, Любку любил. К тому моменту, когда они стали жить вместе, он знал, что ночь через две она работает официанткой. Потом как-то, то ли по пьяни, а то ли потому, что тяжело нести груз из неправд, Люба ему все рассказала. Черт его знает, чего она ждала. Он должен был что-то сделать. А он схавал. То ли был молод и глуп, а то ли просто слишком ленив. Он не сказал "бросай, я заработаю". Он ничего такого не сказал. Перебесился, да и всё. И все осталось как есть.

 Люба курит вторую подряд: -Ну, он дома сидел. Готовил там, стирал… А еще так было - он меня вечером всегда на автобус провожал, когда я на работу ехала. И замолчала. Подумала, потом: -Ну так... жили... Любила я его, девки, пи*дец как любила. Я тогда совсем работать не могла - крышу сносило, что сплю не с ним. А деньги только я и приносила. На что б мы жили, если б я ушла? У меня было такое, что он меня проводит, я на работу приезжаю, сразу к охране, штраф как за невыход заплачу, и бегом - на такси, домой, к нему. Посидели, молча выпили. И Любка: -Ну и потом я от него забеременела. Случайно, расслабилась совсем. От любви часто такие дети. Я к нему - что делать? Он бы сказал что-то, поддержал, я бы оставила. А он все мне переложил: "смотри сама, это тебе решать..." Я сделала аборт. Период был такой, безденежный, с клиентами туго, я за аборт буквально последнее отдала. Он меня из больницы забрал, а дома жрать нечего. Я полежала, подумала и поехала на работу. У меня кровотечение еще было, тампон поставила - кто там заметит. А он меня на остановку провожает - авось я утром деньги привезу... Привезла. ***** Довспоминалась, сидит, ревёт. И всё так по-бабски, по-глупому, страшно. Покурили, выпили, она продолжает: -Мы с ним так три года прожили. Было, что я уже так не могла, что-то с такой жизнью надо было делать. Он на работу, вроде, устроился, первую неделю только нормально проработал, а потом началось. Раз приезжаю утром, а он спит. Я его бужу - почему на работу не поехал? И он мне: "Денег нет на дорогу" А деньги прямо на столе лежат. Так он хотел. А потом как-то приезжаю утром со смены, на работе - две недели ни одного клиента, мы дома на хлебе и воде, у меня в сумочке последняя бумажка, мелочь какая-то, и больше ничего нет, и смена только через два дня - а будет там что-то? И я захожу домой, а он спит. На работу не пошел. Сказал - не то, надоело. И я как стояла, вот так возле двери и села. И реву. На что надеяться? В этот момент я его разлюбила. Домой шла - любила, пи*дец. А как пришла, так вот там, на полу в коридоре и поняла - всё. И мы разошлись. Я его встретила совсем недавно, он мне сказал: "Вот если б ты тогда не сделала аборт, у нас бы всё было по-другому..." Да что было бы? Он и сейчас не работает, понимаете? А тогда? Вот что было бы тогда?

 Потом прошло время, и Любе предложили уехать работать в ОАЭ. Она сделала документы и рванула за рублем. Деньги тяжелые очень, но приличные. Приезжала отдышаться, отдохнуть, пропить, пожить, и снова туда. Девок там наших много. Она сказала: -Там такие девки иногда были, правда, с глубинок, что, верите, они фантики от конфет собирали - дома показать, что они ели... И пошло. Бухло, гостиницы, мужчины, тряпки, золото и бабки. Несколько лет туда-обратно. Но когда она в очередной раз вернулась, стало ясно: это - все. Устала. Дальше ничего нет. Любка поняла вдруг, что она закончилась. Совсем. Туда она больше не хотела ни за что, а после Эмиратов работать здесь - было совсем не то. Да и куда? В салон? Одной? Куда и как? И нахрена всё это? В жизни было слишком много грязи. Как-то гадалка сказала ей: "поедешь снова - уже не вернешься". Дело было вовсе не в гадалке. Просто это было действительно всё. Любке было двадцать девять лет. И она осела всё в той же квартирке, доставшейся от родителей, в которой, почему-то, за прошедшие двенадцать лет даже не успела сделать ремонт. В общем-то, там все осталось, как при родителях. Только добавились компьютер и стиралка. Денег хватило еще на год. Последние она проела с Сережей - появившимся в ее жизни спокойным мальчиком с глубокими проблемами. Сережа был зашит. Это была любовь. Она ждала, хотела и облизала с ног до головы. Первые года полтора там было все нормально, она сидела дома, он работал. А потом он вдруг сорвался и ушел в свою реальность. И в этой реальности для нормальной жизни места не было. Дома, в ее однушке на окраине, случился персональный любкин ад. Когда в шкафчике остался только рис, она нашла работу. Институт давно был брошен и забыт, делать она ничего не умела - устроилась в ларёк. Сережа не исчез из ее жизни. Так бывает только в сказках. Он перебивается случайными копейками, ворует заработанные ею деньги, втихаря выносит вещи, лежит в отходняках, выматывает страшно, и снова, снова, снова... Она говорит: -Ну вот, такой у меня крест. Я ору на неё: -Люба, нет нихера крестов, кроме тех, которые мы сами на себя взвалили! А она нам: -Люблю его. Вот люблю. Ты думаешь, не выгоняла? Выгоняла, выставляла. А потом - не могу. Просто не могу жить. С ним - не могу, без него - не могу. У нее страшно отросли корни волос, а денег лишних нет даже на дешевенькую краску; маникюр у нее уже свой, какой есть, на лице - чуть-чуть уже морщинки. И давно кончились цепочки и золотые кольца. Любка сидит в темно-синих штанах и в легком сером свитере под горло. В глазах у нее - даже не усталость. Усталость - это то, что можно снять сном. ***** Мы курим, разливаем вторую, курим, молчим, курим. И она говорит нам: -Вот так, девки, бывает. Я, представляете, в Буршель Араби столько раз была… Ну вы ж знаете, девки, Парус в Дубаях? Самая дорогая гостиница в мире. Там всё в золоте. Я в сказке была… Мне, бывало, "на чай", так, запросто, по штуке оставляли. Не в наших деньгах, девки. Ты ж помнишь, Лиза, какая я приезжала? Я на тряпки дешевле двухсот баксов даже не смотрела. Ты помнишь, сколько у меня золота было? А сейчас вот (она показывает на ноги), штаны, за триста пятьдесят рублей, и свитер этот мне соседка подарила, на неё маленький стал. А я взяла. И курточку я, знаете, где купила? Любка машет рукой в сторону коридора. -В сэконд-хэнде нашла, повезло мне. Очень радовалась, девки... она приличная... Ну вот, девки… Жизнь, сука, такие качели...