Человек, разговаривающий с железом

Петляющая по приграничным с Азербайджаном горам, ухабистая дорога привела нас к дому Маиса Саркисяна, более известного в селе Воскеван Тавушского региона Армении как дядя Овик. Хозяин встретил нас во дворе с молотком в руках, которым в очередной раз модернизировал свой и так навороченный прицеп…    

Овик Саркисян известен всему Тавушу чудаковатым нравом, двумя великолепными, каждый в своем роде, автомобилями, выдающимися механизаторскими способностями и, главное, любовью к железу. В Воскеване и окрестных селах эта любовь давно стала предметом различных прибауток и даже легенд. Сельчане утверждают, что 65-летний механик, ударяя по железу молотком, чуть ли не каждый раз просит у него прощения…    

“Начинал я в 17 лет с мотоцикла. Впервые задумался над необходимостью серьезной модернизации наших КамАЗов, ЗИЛов и ГАЗов в годы Карабахской войны, когда военные застревали в грязи недалеко от боевых позиций. Тогда я понял, что в наших горных условиях машина, как минимум, без лебедки — не машина”, — говорит дядя Овик.

В результате многолетней кропотливой работы, купленный в 1974-ом ГАЗ-69 превратился в мощный тягач по перевозке грузов по бездорожью, способный тянуть даже военную технику. Дядя Овик давно потерял счет машинам, которые вытаскивал. “Совсем недавно в горах застрял военный КамАЗ, его не смог вытащить из грязи даже гусеничный ДТ. Те ребята долго благодарили… меня и мою машину. А что мне еще надо? Недавно вытащил из ущелья огромный туристический автобус, да вот трос порвался. Жалко было стальной трос, сейчас таких не делают”…

“Смотрю по телевизору передачу, в которой молодые ребята с гордостью говорят девушке-ведущей, что они хорошие шофера. Я думаю так: никогда специалист не должен расхваливать себя сам. Вот недавно смотрел передачу, в которой такие вот “шофера” пытались ездить по горам Дилижана. Когда новенький “Виллис” застрял в небольшом озере, мне захотелось бросить трос в телевизор, чтобы его вытащить”, — возбужденно говорит дядя Овик.

“Наш народ любит смеяться над всем. Смеялись и надо мной, когда я начал переделывать различную технику. В прошлом году пошел к этим гонщикам, предложил оснастить их авто такими же приспособлениями, чтобы повысить их проходимость. Знаешь, что я получил в ответ? Смех и издевательства”, — разводит руками пожилой человек.

После того как в горах в грязь сел груженый дровами ГАЗ-66 из соседнего Коти, приехавший туда дядя Овик застал там полсела. “Все скалили зубы, но никто не собирался помогать. Вытащил я и его. Говорю: ну, что же не смеетесь? Молчат. Никому не отказываю в помощи, ни с кого не беру денег. Придет азербайджанец — вытащу и его, мне разницы нет. Человек остается человеком”…               

ЗИМ – ГАЗ-12 производства 1960 года дядя Овик купил в 1980-ом. Гости из Еревана неоднократно предлагали ему за раритетное авто большие деньги, в последний раз — $60000. “Сын, внуки хотят продать ЗИМ, да я не разрешаю. Пусть делают что хотят, когда меня не станет. Я люблю только советские машины, хочу со временем приобрести правительственный ЗИЛ или “Чайку”. Мне предлагали обменять ЗИМ на шестисотый Мерседес, да только вот зачем он мне?”…

“Я не продам свои машины даже за миллион. Это моя жизнь, ее смысл. Каждый раз, когда я вытаскиваю кого-то из грязи, болота, снега, для меня это стоит миллиона. Представить, о чем я говорю, можно, лишь увидев, из каких глубоких ущелий я вытаскиваю громадные стволы. И дело даже не во мне, просто у меня есть все необходимые приспособления: тросы, канаты, ролики и, главное, мощная машина-тягач”, — говорит пожилой человек.          

Дядя Овик умеет класть стены, штукатурить, варить, клеить, строить. Не умеет только разрушать и убивать. Механик, с первых же дней участвовавший в защите границ, никогда не мастерил оружия. “Не люблю я оружия, никогда не убивал людей, даже животных. И охотников не люблю, всегда обхожу ссорящихся людей. И вообще я похож на еврея. В России у меня были друзья евреи, они всегда меня понимали. А вот теперь не могу объяснить армянам, что вот эту машину создал я, и создам еще, если мне помогут запчастями”, — пожилой человек горделиво показывает на огромный внедорожник.

33 года жизни Овика Саркисяна прошли в Волгограде, но родился он в Тавуше. “Мне давно пора оформлять пенсию, да только вернуться в Россию я не могу: на кого оставлю дом, машины, двух дочерей? А вдруг опять война начнется, опять начнут бомбить село… Хотя с русскими мне, человеку спокойному, работящему, жить было намного легче, чем с армянами”, — разводит он руками.

“После того, как знакомые русские стали спрашивать, почему я не возвращаюсь в охваченную конфликтом Армению, мне как-то стало неудобно, я завел ЗИМ и поехал. Дорога через Марнеули была плохая, я решил ехать через Казах. Азербайджанцы на границе с Грузией даже предложили чаю, им тоже понравился ЗИМ. Но на границе с Арменией меня окружили русские и азербайджанские военные. Русский капитан засмеялся и спросил: “Откуда ты такой живой?” Я ответил, объяснил куда еду, ответил на их вопросы про ЗИМ. Они тоже тогда почему-то все смеялись, но мне повезло – отпустили живым”, — вспоминает мужчина.

Конец карабахскому конфликту дядя Овик видит в умном руководителе, который поставит страну на правильный путь, но такого человека нет ни у армян, ни у азербайджанцев. “Нужно развивать страну, а не воевать. Мы живем не в Америке и не в Швейцарии, потому нужно уметь жить там, где ты живешь. Когда мы взяли Верхний Воскепар, я тоже там был, но не сжег ни одного дома, не тронул ни одного азербайджанца. Если бы все люди думали как я, войн бы не было”, — убежден пожилой человек.                    

В прошлом году после долгой болезни умерла жена – единственный человек, который понимал и помогал дяде Овику во всех начинаниях … Сын Марзпет очень умен, строит в Ереване большое здание, но любовь отца к железу не понимает. Дочь замужем за офицером-летчиком, живет в Гюмри.    

“Моя мечта — создать еще более мощную машину. Да в одиночку не могу. Я предлагал помощь армейскому руководству. Армии ведь нужны более мощные тягачи, другая техника, я предлагал их переделать. Не стали даже слушать… Почему немощные грузовики, внедорожники должны застревать в грязи? Мне 65 лет, но возраста своего я не чувствую, хочу создавать и создавать. Да только вот не могу в одиночку”…    

Давид Степанян