Асимметричный ответ, или Стратегия Китая в глобальном мире. Часть 2

Европейское наступление Пекина

Конечной точкой «Нового шёлкового пути» принято считать Европу (ещё не так давно в качестве таковой называли Дюссельдорф в Германии — конечную точку железнодорожной магистрали Чунцин — Синьцзян — Европа, теперь — после визита Ли Кэцяна в октябре 2014 г. — Италию[1]).

У отношений Европы с Китаем — долгая история, включающая в себя и довольно мрачные страницы (в середине и конце XIX — начале ХХ вв.), которые китайцы отнюдь не склонны забывать. На современном этапе отношения также развивались по-разному[2] — были и санкции (некоторые, введённые в связи с событиями на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., не отменены до сих пор), и торговые войны (последняя — в связи с поставками в страны ЕС китайских солнечных батарей — имела место в 2013 г.), и серьёзное охлаждение отношений, пик которого, как мне кажется, пришёлся на вторую половину первого десятилетия нашего века. Однако при всём при этом Европейский союз как объединение стран являлся крупнейшим торгово-экономическим партнёром КНР и остаётся им до сих пор — и по объёму взаимной торговли (по итогам 2013 г. — 560 млрд долларов против 520 млрд у США, находящихся на втором месте, и стран АСЕАН — 443 млрд), и по объёму взаимных инвестиций. Причём характерно, что сегодня Китай не только продаёт в европейские страны больше продукции, чем покупает, но и с 2013 г. инвестирует в Европу больше, чем европейцы — в Китай.

Тем не менее одно время казалось, что переживающая серьёзный кризис не только экономики, но и субъектной идентичности Европа становится для Китая всё менее интересной. Делегации ЕС и отдельных европейских стран всё чаще (особенно после экономического кризиса 2008 г., затронувшего страны ЕС, пожалуй, в наибольшей степени) выступали в Пекине в роли просителей экономической помощи (не переставая, впрочем, поучать китайцев по поводу прав человека и ситуации в Синьцзяне и Тибете), в то время как Китай в результате того же мирового экономического кризиса упрочил своё положение, окончательно превратился во вторую сверхдержаву и начал осознавать себя именно в этом качестве[3]. Новое соотношение сил особенно ярко проявилось в ходе торговых споров лета 2013 г., которые закончились, по сути, победой Китая.

Тем не менее с весны 2014 г. мы наблюдаем фактически новый этап китайско-европейских отношений, что вполне можно назвать европейским наступлением Пекина[4], которое также согласуется с советами древних военных канонов. Китайские политологи, комментируя состоявшиеся весной и в начале лета визиты в Европу председателя КНР Си Цзиньпина и премьера Госсовета Ли Кэцяна, говорили о том, что европейское наступление КНР является стратегическим решением, предпринятым в ответ на активизацию политики и присутствия США в Восточной и Юго-Восточной Азии, направленную на стратегическое сдерживание и изоляцию Китая в торгово-экономической сфере. «Если США идут на восток, то Китай должен идти на запад», чтобы предотвратить «осаду» со стороны США»[5].

В целом с декабря 2013 г. по начало июля 2014 г. по линии КНР — ЕС состоялось более десятка визитов и встреч на высшем уровне. В Пекине побывали премьер-министр Великобритании, президент Франции, премьер-министр Италии, канцлер и вице-канцлер Германии, президент Португалии, президент Болгарии, премьер-министр Венгрии, президент Хорватии и др. Высшие руководители КНР, в свою очередь, трижды посетили Европу (китайские комментаторы упоминают также поездку члена ПК Политбюро ЦК КПК Лю Юньшаня, состоявшуюся незадолго до визита Ли Кэцяна).

Как развивать бизнес без больших затрат?

Наиболее знаковым, разумеется, был визит высшего руководителя КНР в марте 2014 г. Для поездки были выбраны Германия — основной партнёр КНР в Европе (на Германию приходится треть китайско-европейской торговли), Франция — традиционный партнёр, с которым Китай и китайцев связывает давняя и в последнее время очень непростая история отношений (Франция была первой западной страной, 50 лет назад установившей отношения с коммунистическим Китаем), Бельгия (где расположена штаб-квартира ЕС), а также Голландия, имеющая давнюю историю отношений с Китаем и второй после Германии объём двусторонней торговли с КНР. Особую пикантность визиту придавало то, что обычно отношения с Европейским союзом в Пекине находятся в компетенции премьер-министра страны, а не председателя КНР (и по совместительству Генсека КПК).

Впрочем, для визита существовал и формальный повод — участие в саммите по ядерной безопасности в Гааге, где Си Цзиньпин провёл серию встреч с лидерами различных стран, в том числе с приехавшим на саммит в Европу президентом США Обамой (супруга которого в это время вместе с детьми путешествовала по Китаю).

Комментируя визит, китайские эксперты в области международных отношений подчёркивали те изменения в отношениях двух сторон, которые, по их мнению, свидетельствуют о том, что они вышли на новый уровень. Это, во-первых, переход от торговли к взаимным инвестициям, активизация стратегического диалога, а также желание Китая привлечь европейские страны к своим проектам «Нового шёлкового пути». Во время визита Си Цзиньпин представил в Европе «новую концепцию партнёрства», которая, подчёркивая разницу между китайской и европейской цивилизациями, указывает на то, что именно это обеспечивает взаимодополняемость сторон и является основой для взаимного уважения различного выбора пути развития. Тем не менее в ходе визита специально подчёркивалось, что Китай рассматривает сотрудничество с Европой как часть общего евразийского сотрудничества в рамках создания «экономического пояса» Шёлкового пути. И это новый момент в китайской политике по отношению к странам ЕС, нашедший отражение и в «Совместном заявлении об углублении китайско-европейских отношений всестороннего стратегического партнёрства на базе взаимной выгоды и обоюдного выигрыша», опубликованном во время визита Си Цзиньпина в штаб-квартиру Европейского союза.

Вслед за этим премьер Ли Кэцян, посетивший в июне Великобританию и Грецию, установил, как подчёркивали китайские комментаторы, «рекорд» по количеству и качеству подписанных соглашений[6]. В частности, с Великобританией были подписаны соглашения о сотрудничестве в области атомной энергетики (несмотря на то, что контакты в этой области по-прежнему ограничиваются санкциями) и в строительстве высокоскоростных железных дорог (последнее означает, что китайские технологии, многократно опробованные внутри страны, оказались уже востребованы и в самых развитых странах Европы), а также соглашение о постепенном переходе в расчётах с Великобританией на юани и фунты стерлингов и об открытии в Лондоне банковского центра юаневых расчётов. Учитывая тот факт, что Лондон является одним из мировых финансовых центров, значение этого трудно переоценить. Помимо того, китайцам удалось договориться с Лондоном по поводу определённого облегчения визового режима для граждан КНР — последние смогут использовать для поездок в Великобританию ирландские и шенгенские визы, и это несмотря на то, что Лондон, как известно, крайне жёстко подходит к данным вопросам.

Во время визита в Грецию основное внимание было уделено порту Пирей, которым китайская компания контейнерных перевозок COSCO управляет на правах аренды на 35 лет по договору, заключённому в 2009 г. Китайцы намерены сделать этот порт одним из ведущих на Средиземном море и в Европе в целом — с 2010 по 2013 гг. они увеличили пропускную способность Пирея с 685 тыс. TEU (единица измерения, равная объёму, занимаемому стандартным 20-футовым контейнером) до 2,52 млн, то есть в 3,7 раза[7]. Понятно, что по сравнению с крупнейшими портами мира (шесть из которых находятся в Китае) — это немного. Однако по европейским меркам порт Пирея уже вполне сопоставим с другими (крупнейший в Европе — Роттердам — 10 млн TEU, в то время как крупнейший российский терминал контейнерных перевозок в Петербурге — не более 500 тыс.). Китай договорился с Грецией о строительстве аэропорта на Крите и, по-видимому, достигнет соглашения по поводу виз и прав проживания для китайцев, участвующих в вышеназванных проектах.

Во время своего второго визита в Европу в октябре 2014 г. Ли Кэцян побывал в Германии (которая, если учесть также визит в Пекин Ангелы Меркель в июле 2014 года, является наиболее частым партнёром Китая по переговорам среди стран ЕС), приняв участие в 6-м Гамбургском саммите в рамках Китайско-европейского форума, в котором участвовали более 500 представителей политических, экономических и научных кругов Китая и Европы (саммит существует с 2004 г. и проводится раз в два года), и в Италии, где принял участие в 10-м саммите «Азия — Европа» в Милане и выступил с речью перед Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН в Риме. В поездке, которая рассматривалась как важный шаг на пути осуществления подписанной в предыдущем году Программы стратегического сотрудничества КНР и ЕС на 20 лет, Ли Кэцяна сопровождало более десятка министров и заместителей министров правительства КНР, также общавшихся со своими коллегами из Германии и Италии. Однако главным отличием этой поездки китайского премьера от предыдущих было то, что визитам в две страны ЕС предшествовала остановка и переговоры в Москве с руководством РФ. Это является дополнительным свидетельством того, что Пекин сегодня рассматривает сотрудничество с Западной Европой как часть своих усилий по строительству «Нового шёлкового пути», как часть евразийского сотрудничества по самому широкому спектру, а не как отдельное стратегическое направление. И в свете изменившегося соотношения сил имеет для этого все основания.

Активность Китая на европейском направлении рассматривается им как часть усилий по созданию структуры, альтернативной ныне существующей, структуры, в центре которой должен быть Китай.

Параллельная реальность

Вся эта активная деятельность Пекина — строительство портов и дорог, активное развитие экономического сотрудничества с самыми различными странами, формирование инфраструктуры, способной накрепко соединить Китай с самыми различными уголками мира и обеспечить бесперебойную поставку китайских товаров во все страны — это на самом деле лишь часть той кропотливой работы, которую ведёт Китай, по-прежнему стараясь не вступать в открытую конфронтацию с существующим миропорядком (и в этом смысле известный завет Дэн Сяопина — «не высовываться» — по-прежнему может считаться одной из основ внешнеполитической деятельности руководства КНР на международной арене). Работа по созданию «параллельной реальности», существующей независимо от тех, кто сегодня пока ещё определяет судьбы мира — США, стран Запада и международных финансовых структур, — ведётся постоянно и активно. И в тех случаях, когда эта реальность нуждается в защите, Китай уже способен действовать жёстко и твёрдо отстаивать свои интересы (именно на это и намекают те, кто уже сегодня в Китае призывает отказаться от вышеупомянутого постулата Дэна).

Международные организации, созданные без участия США и западных стран, — ШОС, БРИКС и др., переход на расчёты в юанях, которые уже сегодня практикуются (на основе прямой взаимной конвертации) с Японией, Гонконгом, Макао, странами АСЕАН, Великобританией (обсуждается переход на подобные расчёты с Россией и другими странами БРИКС), создание под эгидой Китая многочисленных зон свободной торговли по всему миру, формирование независимой от МВФ и США международной финансовой системы — банки в Азии и банк БРИКС — всё это шаги, ведущие к построению такой «параллельной реальности».

Замечу, что параллельная реальность, независимая от руководства Европейского союза, уже существует и в Европе. Это созданный несколько лет назад и успешно функционирующий форум КНР — страны Центральной и Восточной Европы.

Пекин некоторое время назад без оглядки на Брюссель начал активно налаживать двусторонние экономические связи с проблемными европейскими странами (страны Центральной, Восточной и Южной Европы), вовлекая их в свою орбиту. А с началом второго десятилетия нынешнего века даже перешёл к формированию так называемого субрегионального формата сотрудничества, создав независимый от отношений с Брюсселем форум Китай — страны ЦВЕ со штаб-квартирой (вернее, представительствами стран-участниц) в Пекине.

В рамках этого форума на регулярной основе проходят встречи премьер-министра Китая с руководством всех стран ЦВЕ, попеременно то в Пекине, то в столице одной из стран-участниц. На саммите в столице Румынии Бухаресте в ноябре 2013 г. была принята так называемая Бухарестская программа по сотрудничеству между Китаем и странами ЦВЕ. Китай и Румыния договорились о создании рабочей группы для проведения переговоров по содействию сотрудничеству в сфере инфраструктуры. Китай, Венгрия и Сербия объявили о сотрудничестве по строительству железной дороги между Венгрией и Сербией. Ряд стран выразил готовность развивать сотрудничество с Китаем в области атомной энергетики, гидроэнергетики и тепловой энергетики. А в целом выдвинутый на этом саммите Ли Кэцяном пакет предложений позволяет в течение пяти лет увеличить объём двустороннего товарооборота вдвое.

Заметим, что сотрудничество по линии Китай — ЦВЕ обеими сторонами именуется именно как «двустороннее», а не многостороннее. Другими словами, Китай рассматривает страны ЦВЕ не как членов ЕС, а как отдельную структуру, как особого партнёра КНР на европейском направлении. И представители этих стран с такой позицией, пусть с оговорками, но соглашаются[8].

***

И в заключение — несколько слов о том, что со всем этим делать России.

Прежде всего — научиться видеть эту параллельно возникающую реальность и использовать её на благо России, а не только в рамках конфронтации с геополитическим противником.

Научиться использовать опыт Китая в развитии собственной экономики, а не надеяться на его бескорыстную помощь в качестве сегодняшнего стратегического союзника (стратегия Китая, в полном соответствии с теми же военными канонами древности, не предполагает заключение долговременных союзов, накладывающих жёсткие обязательства на поведение сторон)[9].

И стараться не допускать появления «параллельной реальности» на собственной территории, то есть не допускать таких явлений, как многочисленные «черкизоны», широко расплодившиеся в 90-е гг. (и не до конца ликвидированные и сегодня) в результате так называемой челночной торговли и изрядно поспособствовавшие оттоку из нашей страны валютных средств и ликвидации производства соответствующих товаров на российской территории (разумеется, наряду с другими ошибками в экономической политике). Или той ситуации, которая сегодня сложилась, например, в российском туристическом бизнесе, обслуживающем китайцев, которые уже несколько лет держат первое место по объёму турпотока в РФ — отсутствие контроля за ним привело к тому, что 90% тургрупп из материкового Китая отданы на откуп «серым» китайским фирмам[10].

[1] В комментарии «Жэньминь жибао» по поводу визита Ли Кэцяна так и было написано: «Исторически Италия является конечной точкой сухопутного и морского Шёлкового пути. Сегодня Италия вновь может играть роль связующего моста сотрудничества азиатского, европейского и африканского континентов» (Жэньминь жибао. 9.10.2014). И это действительно так, только тогда это была не Италия, а Венецианское королевство — ведущий торговый партнёр Китая в Европе.

[2] См. мои статьи по данной теме на сайте ИДВ РАН, сайте Odnako.org, в журнале «Проблемы Дальнего Востока», в ежегодниках «КНР: политика, экономика, культура» и «Китай в мировой и региональной политике».

[3] Подробнее об этом см.: Сильный Китай, слабая Европа: о новом соотношении сил в Евразии. Часть I. –URL: http://www.odnako.org/blogs/silniy-kitay-slabaya-evropa-o-novom-sootnoshenii-sil-v-evrazii-chast-i/ и Часть II. — http://www.odnako.org/blogs/silniy-kitay-slabaya-evropa-o-novom-sootnoshenii-sil-v-evrazii-chast-ii/

[4] См.: Виноградов А.О. Европейское наступление Пекина: стратегия или тактика?

[5] russian.china.org.cn, 25–06–2014.

[6] Синьхуа. 22 июня 2014.

[7] Синьхуа. 19 июня 2014.

[8] Подробнее см.: Виноградов А.О. Китай и страны Европейского Союза во втором двадцатилетии XXI века // КНР: политика, экономика, культура. — М.: ИДВ, 2014.

[9] URL: http://www.odnako.org/blogs/nuzhen-li-rf-soyuz-s-kitaem/

[10] О том, как это произошло и к чему это ведёт, подробнее см.: URL:http://www.odnako.org/blogs/turizm-kak-forma-myagkoy-sili-problemi-kitayskogo-puteshestvennika-v-rossii/