Лукавый "ребрэндинг" терроризма

В конце июня в интернете появился видеоролик, на котором лидердиверсионно-террористической организации "Эмират Кавказ" АлиАбу-Мухаммад (Алиасхаб) Кебеков выступил с заявлением о том, что для него и для его соратников неприемлемы атаки против гражданских лиц, а также причинение вреда их собственности. По его словам, следует запретить практику суицидальных атак и использования женщин в вооруженной борьбе. Сам "эмир", ставший преемником Доку Умарова, ранее не был замечен в проявлениях гуманизма. По оценкам экспертов и журналистов, именно он ответственен за убийство в 2012 году видного религиозного деятеля Дагестана шейха Саида Афанди Чиркейского.

Означает ли это, что северокавказское исламистское подполье меняет свою стратегию и тактику? Или же речь идет не более чем о пропагандистском приеме в информационной войне?

В последние несколько месяцев ситуация на российском Северном Кавказе оказалась вытеснена на второй план информационной повестки дня. Впрочем, произошло это не только и не столько из-заукраинских или иракских событий. Немаловажное значение здесь имеет и сама северокавказская региональная динамика.

Во-первых, Олимпийские игры и Паралимпиада в Сочи, которым многие предрекали апокалипсическое будущее, прошли без эксцессов. Ничего даже близко сопоставимого с терактами в Волгограде, московском метро или аэропорту Домодедово не произошло. Не случилась и масштабная дестабилизация в северокавказских республиках, хотя недостатка в прогнозах относительно таких сценариев в канун "белой Олимпиады" было предостаточно.

Во-вторых, в апреле 2014 года была официально подтверждена информация о нейтрализации знаковой фигуры радикального исламистского подполья Доку Умарова. В течение почти семи лет он называл себя главой "Эмирата Кавказ", признанного в качестве диверсионно-террористическойструктуры не только в России, но и в США. И хотя "Эмират" не является вертикально организованной и централизованной структурой, ликвидацию фигур, являющихся его символами и имеющих мощную информационную "раскрутку", недооценивать нельзя. Конечно, ситуация в регионе остается далеко не такой стабильной, как хотелось бы. Но при этом нельзя не заметить определенного снижения террористической активности. Причин для этого несколько. Стоит отметить и определенные успехи спецслужб, которые за долгие годы противостояния научились действовать более эффективно, и отсутствие единства в рядах боевиков, а также неприятие их жестких методов борьбы и радикальной идеологии со стороны местного населения. Весь этот комплекс причин непосредственно повлиял и на появление обращения от лица "эмира" Кебекова.

"Мирные призывы" террористов появляются тогда, когда отношения между Россией и Западом резко ухудшаются

Но, говоря о его заявлении, следует иметь в виду, что северокавказские джихадисты уже не в первый раз выдвигают такие, на первый взгляд, "мирные" инициативы. В феврале 2012 года предшественник Кебекова Умаров выступил с обращением, в котором заявил о необходимости избегать атак на гражданские объекты. Но риторика риторикой, а террористические атаки после этого не прекратились. За 2012 год в результате многочисленных инцидентов на Северном Кавказе 700 человек были убиты, а 525 ранены. При этом нападения на гражданских лиц не прекратились. Только в последние три месяца 2012 года от рук террористов погибло 22 человека, представляющих не вооруженные силы, полицию или внутренние войска, а гражданское население. Среди них были ректор Сельскохозяйственного института Борис Жеруков, журналист Казбек Геккиев (оба из Карабрдино-Балкарии). 3 июля 2013 года Умаров и вовсе отменил свой так называемый "мораторий", призвав к срыву зимних игр в Сочи. Через год после этого его преемник снова заговорил о необходимости изменения методов борьбы. Но, как показывает предыдущая практика, доверять словам лидеров террористической организации не следует. Однако важно понимать их мотивацию.

Если посмотреть на "мирные призывы" Умарова и Кебекова, то обращает на себя внимание тот факт, что они появляются тогда, когда отношения между Россией и Западом либо резко ухудшаются, либо вовсе заходят в тупик. Многие эксперты справедливо заметили, что видеообращение Умарова с призывами к "мораторию" появилось в феврале 2012 года, когда парламентские и готовящиеся президентские выборы в России вызвали жесткую критику со стороны США и их союзников. Американские и европейские политические круги, недовольные возвращением Владимира Путина в президентское кресло, усилили давление на Москву. В этих обстоятельствах обозначилось стремление изменить имидж "Эмирата", отказаться (как минимум, на словах) от откровенно людоедских практик и сыграть на имеющихся противоречиях. Тем более, что пример Сирии был пред глазами. Несмотря на участие откровенных джихадистов в рядах оппозиционных сил, Вашингтон и его союзники оказывали поддержку противникам сирийского президента Башара Асада. Однако последующий теракт в Бостоне (в котором двумя фигурантами оказались братья аварско-чеченскогопроисхождения), а также подготовка к Олимпиаде в Сочи заставили Вашингтон отнестись к российским резонам с большим пониманием. Более того, спецслужбы РФ и Запада продемонстрировали готовность к кооперации по обеспечению безопасности игр.

Одна из целей "ребрэндинга" очевидна – пополнить ряды подполья свежими силами

Но на смену кратковременной "разрядке" пришли новые противоречия. Украинский кризис снова жестко противопоставил Россию и США. В лексикон политиков по обе стороны Атлантики вернулись выражения времен "холодной войны". Более того, ситуация в Крыму стала использоваться для наращивания фобий и страхов перед российскими устремлениями. При этом многие проблемы (такие, как Афганистан, положение дел на Ближнем Востоке) оказались заморожены. На второй план вытесняются сегодня даже те сферы, где Россия и Запад уже достигли взаимопонимания и приемлемого уровня взаимодействия. Данная ситуация потенциально опасна тем, что различные "третьи силы" могут попытаться использовать кризис в отношениях Москвы и Вашингтона для реализации своих целей. И в этом плане "Эмират Кавказ" может предпринять усилия по изменению своего имиджа. Эта задача облегчается тем, что Доку Умаров (имевший устойчивую негативную репутацию на Западе) мертв, а новый лидер исламистского подполья еще недостаточно "раскручен". И не исключено, что он захочет предстать в образе "умеренного лидера".

Впрочем, ограничивать значение обращения Кебекова одним лишь международным и геополитическим контекстом было бы неправильно. Помимо внешних адресатов, новый "эмир" обращается не в последнюю очередь к местному населению. Не исключено, что таким образом он пытается сформировать другой имидж. То есть предстать не столько борцом с "неверными", для которого цена вопроса и человеческой жизни не имеет никакого значения, а защитника и покровителя рядовых обывателей. Цель такого "ребрэндинга" очевидна – пополнить ряды подполья свежими силами.

Кроме того, нельзя забывать про два принципиально важных момента. Ни один лидердиверсионно-террористической структуры не будет признавать наличие в его движении проблем (как внутренних, так и внешних). Речь идет как о ресурсах для осуществления операций, так и о моральной поддержке. "Эмир" – не политический аналитик, который признает, что в сегодняшних условиях ему необходимо "залечь на дно", спрятаться и перегруппироваться. Ему важно постоянно напоминать о себе и демонстрировать широкий спектр собственных возможностей.

Более того, говоря о ресурсах "Эмирата" следует иметь в виду, что это сетевая структура. И многие ее ячейки действуют не по приказу из центра, а самостоятельно. И в этом плане переоценивать значение обращения Кебекова не следует. Его приказы могут просто проигнорировать его соратники, считающие озвученные им подходы проявлением слабости или несоответствием стандартам "джихада". Рассчитывать на то, что "эмир" возьмет все под свой личный контроль, вряд ли возможно.

Таким образом, само по себе заявление лидера диверсионно-террористической структуры не означает того, что он и его соратники решили сменить тактику и стратегию, отказавшись от жестоких методов борьбы. Эти выступления следует рассматривать как в контексте общей ситуации на Северном Кавказе, так и сквозь призму различных международных процессов.