Вашингтон совершил новый зигзаг в своей политике в Сирии. Если раньше президент США Дональд Трамп говорил о намерении вывести отсюда американские войска, и своим заявлением даже спровоцировал Турцию начать операцию «Источник мира», то теперь он заявил об изменении планов, о намерении «взять под охрану» сирийскую нефть.
Американские военные намерены защищать большой район, контролируемый сирийскими курдами, который простирается почти на 90 миль (150 км) от Дейр-эз-Зора до Эль-Хасаке, хотя его точный размер ещё определяется. Как отмечает The Associated Press, Пентагон пока не уточняет численность американского контингента, который останется в Сирии, однако некоторые источники считают, что будет не менее 800 военнослужащих, включая 200 солдат в гарнизоне Эт-Танф на юге Сирии. При этом многие мировые СМИ почему-то ухватились за фразу Трампа — «я защищу нефть». Даже президент Сирии Башар Асад назвал его «лучшим из американских президентов», так как он «честно говорит о своих намерениях иметь сирийскую нефть». Однако анализ ситуации показывает, что все значительно сложнее.
Во-первых, Трамп сослался на просьбу Иордании и Израиля оставить в Сирии «ограниченный контингент», чтобы держать под контролем юго-восток Сирии, где имеются богатые залежи нефти. Во-вторых, этот регион Сирии контролируют поддерживаемые Вашингтоном сирийские курды — Демократические силы Сирии (СДС). Президент США пообещал помочь им. «Мы придумаем кое-что с курдами, чтобы у них были какие-то деньги, денежный поток, — отметил он. — Мы можем сделать, чтобы одна наша крупная нефтяная компания вошла туда и все сделала правильно. Им нужны деньги, которых у них сейчас практически нет». С более подробными разъяснениями выступил и. о. главы Центра по борьбе с терроризмом Национальной разведки США Рассел Треверс. По его словам, «мы исходим из заявлений президента США и министра обороны о том, что американские силы останутся в Сирии, чтобы продолжить контртеррористические усилия и защиту нефтяных месторождений во взаимодействии с курдскими СДС в рамках контртеррористических задач». Ранее шеф Пентагона Марк Эспер говорил, что США «не намерены пускать туда ни Россию, ни сирийских военных».
Отметим и то, что Дамаску так и не удалось закрыть границу с Ираком, откуда в Сирию прибыли американские войска, и куда они намерены вывозить сирийскую нефть. Вашингтон мог бы и не решиться на такую операцию без согласования своих действий с Эрбилем. А так создается мост между сирийскими и иракскими курдами, и появляются рычаги деструктивного влияния на процесс мирного урегулирования в Сирии со сменой региональной политической декорации. Складывается следующая диспозиция. На востоке Сирии американские военные заняли нефтяные поля Румейлана — всего в нескольких километрах от международной автодороги М-4, которую патрулируют силы сирийской армии и военная полиция России. На крайнем северо-востоке Сирии американцы намерены развернуть три новые базы, на которых будут развернуты силы, выведенные из Ирака. Помимо этого США фактически не совсем ушли из 30-километровой зоны безопасности, созданной турецкой армией вдоль сирийской границы. Там относительная стабильность поддерживается с помощью сложной системы открытых и закрытых соглашений и разграничений, в том числе согласованных на переговорах между президентом России Владимиром Путиным и его турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом в ходе переговоров в Сочи.
В складывающейся сложной ситуации трудно вычленить главный вопрос или проблему, которую необходимо решать в первую очередь, так как американское присутствие в нефтеносных районах Сирии является или преподносится ими как прикрытие сирийских курдов. Сенатор-республиканец Рон Джонсон пояснил смысл всей операции: «Мы оставим войска здесь, чтобы быть уверенными, что ни Иран, ни Россия, ни Асад не получат эти скважины. Если кто-то и будет иметь выгоду от них, то это наши курдские союзники. Это по-настоящему хороший сигнал о том, что мы не оставили курдов». Новый зигзаг американской политики в регионе не остался без внимания в Москве, Анкаре и Тегеране. Они понимают, что Вашингтон работает по схеме геополитической фрагментации Сирии, как ранее это было сделано в Ираке. Но пока ими таким планам противопоставляется дипломатическая игра, которую может выхолостить формирующаяся новая реальность. Ее рисуют курдские отряды Демократических сил Сирии, которые провели операцию против формирований вооруженной оппозиции, которые воюют на стороне турецкой армии на севере провинции Ракка. Турецкая артиллерия наносит интенсивные удары по Шельгирату.
Как заявил Эрдоган, «истекли 150 часов, отведенные соглашением с Россией, но террористы не ушли из этой зоны, они все еще атакуют, и сирийская национальная армия им отвечает». Он задает вопрос: «Нам молчать?». Президент Турции хочет обсудить эту проблему с Путиным. В свою очередь Трамп сообщил, что провел «хороший телефонный разговор» с турецким коллегой Эрдоганом, что стороны «обсудили ситуацию на турецко-сирийской границе, искоренение терроризма, прекращение боевых действий с курдами и ряд других тем». При этом американский президент добавил, что 13 ноября в Белом доме он проведет встречу с Эрдоганом. Но изменится ли после этого ситуация в треугольнике Турция — Сирия — Ирак? Сказать сложно, ведь как-то очень «вовремя» новая вводная, ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). СДС объявили, что они «с силами международной коалиции» возобновляют операции против этой террористической организации. В свою очередь турецкие военные самолеты вновь атаковали несколько сёл на границе между Иракским Курдистаном и Турцией, где расположены базы Рабочей партии Курдистана, объективно создавая общий иракско-сирийский курдский фронт.
Все чрезвычайно запутано. Путин предлагал Эрдогану вступить в переговоры с Асадом, чтобы на границу могли выйти сирийские правительственные войска. По оценке экспертов, такой ход событий был бы лучшим вариантом и для выхода на диалог с лидерами сирийских курдов. Но Эрдоган не изъявляют желания к переговорам с Асадом, и они вместе игнорируют курдов как третью силу. Симптомы тревожные. Они предвещают самые невероятные события не только в Сирии, но и на Ближнем Востоке в целом. «Большая игра» в регионе в самом разгаре.
