И сам Эрдоган в отношении Путина не лазит в карман за словами. В интервью турецкому государственному каналу TRT он заявил, что считает в «ООН самыми опытными политиками себя и Владимира Путина». Как говорит турецкий президент, «особые отношения» с Путиным и тесные контакты внешнеполитических и других ведомств двух стран помогли достичь прогресса в развитии торгово-экономического сотрудничества, военной сферы, а также совместно двигаться по пути сирийского урегулирования. Путин и Эрдоган наращивают алгоритм совместных действий, доводя сотрудничество до уровня стратегического, и придают ускорение реализации совместных масштабных проектов. Лидеры предпочитают говорить о сближающих факторах, лишь вскользь обозначая «имеющиеся разногласия», в частности, по Сирии. Эрдоган постоянно называет Путина то «моим дорогим другом», то «моим близким братом», часто апеллируя к «прошлым отношениям и прекрасным перспективам». Путин также прибегает к подобной лексике.
Но дело тут, конечно, не в стремлении обмениваться любезностями. Напомним, что Путин был одним из первых в мире, кто выразил поддержку турецкому коллеге в связи с попыткой государственного переворота 15 июля 2016 года. По мнению The Wall Street Journal, после этого между лидерами России и Турции стала складываться и укрепляться атмосфера политического доверия, тогда как отношения Анкары с западными партнерами стали заметно осложняться. Путин и Эрдоган проявляют дипломатическую гибкость, не обуславливают свои отношения вилкой типа «или-или», что, по оценке германского журнала Der Spiegel, «серьезно упрощает политические переговоры по выстраиванию нормального партнерского взаимодействия». Турция, чтобы показать несговорчивым партнерам по НАТО свой серьезный настрой и, несмотря на возражения Вашингтона и Брюсселя, решила закупить российские зенитные ракетные комплексы С-400. Помимо того, Путин и Эрдоган не демонстрируют радикального стремления вести политику отчуждения от Запада, хотя президент Турции часто говорит о евразийской альтернативе.
Фактом является то, что Анкара с опорой на Москву заметно укрепила свои позиции на Ближнем Востоке. Россию это не пугает, хотя очевидно, что две страны имеют в регионе собственные национальные интересы, могут не совпадать по ряду позиций, однако не являются открытыми противниками, потому что решать ближневосточный клубок проблем друг без друга сегодня не представляется возможным. Комментируя эту ситуацию, бывший министр иностранных дел Турции Яшар Якыш говорил автору этих строк, что Эрдоган пытается лавировать между Россией, США, ближневосточными странами и Европейским союзом. Но «от серьезных ошибок в регионе Эрдогана уберегает именно Путин, не рекомендуя ему идти на неоправданные обострения, учитывая, что у Турции с американцами еще большие разногласия, чем с русскими».
Обозначим и такой важный момент: ситуация в Сирии, вопреки прогнозам многих турецких экспертов, привела к появлению беспрецедентной по историческим меркам коалиции Россия — Турция — Иран. Причем становится ясным то, что в сохранении этого альянса заинтересованы по разным причинам все его участники, а накопленный опыт непростого сотрудничества может всем пригодиться в будущем. Более того, Анкара и Тегеран объективно заинтересованы в российском военном присутствии в Сирии, что создает дополнительные предпосылки для поиска политических развязок и политико-дипломатического маневрирования на других направлениях на Ближнем Востоке, нейтрализует давление Запада. Ну, а Вашингтон, конечно, осознает, что Эрдоган разыгрывает «русскую карту», чтобы вести с ним переговоры с позиции сильного.
Тем временем европейские политики говорят о прекращении переговоров о вступлении Турции в ЕС, идет серьезное обсуждение членства ее в НАТО. По оценке многих европейских экспертов, против Анкары могут вести какие-нибудь санкции. Вашингтон и Брюссель опасаются, что Эрдоган при определенных условиях или обстоятельствах станет оттягивать в сторону от Запада и своего союзника, Азербайджан. Поэтому высока вероятность того, что США будут пытаться активизировать в Турции часть прозападно настроенной элиты, которая высказывает сомнения относительно того, нужно ли двигаться в сторону России. В этом смысле в Турции складывается кризисная ситуация, хотя после неудавшейся попытки переворота Эрдоган укрепил личную власть.
Но хватит ли ему исторического времени для того, чтобы довести задуманное до логического конца?
