Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, анонсируя еще в 2018 году начало строительства канала «Стамбул», натянул стропила не только европейской, но и евразийской геополитики. Но если быть предельно объективным, то ранее эти стропила стал натягивать президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, когда на заседании Высшего Евразийского экономического совета в Сочи предложил вернуться к проекту строительства судоходного канала «Евразия» между Чёрным морем и Каспием.
В этой связи эксперты многих тюркских государств, объединенных 3 ноября 2009 года в Тюркский совет, заговорили о возможности практической реализации проекта османского султана Селима II, который еще в XVI веке предлагал создать новую судоходную систему Чёрное море — Каспийское. Поэтому канал «Стамбул» и канал «Евразия» являются частью единого глобального геополитического проекта, призванного усилить интеграционные процессы в рамках прежде всего союза тюркских государств с выходом на сотрудничество разного профиля с Евразийским экономическим союзом и Китаем. Понятно, что при таком сценарии транспортная нагрузка на Проливы резко возрастает и строительство «Стамбула» приобретает если не обоснованный, то хотя бы объяснимый характер. К тому же те страны, которые закупорены Каспием, могли бы считаться морскими державами.
Дело тут пока не столько в шансах реализации этого проекта, сколько в открывающихся возможностях иначе позиционировать себя уже сейчас или в ближайшем будущем в мировой политике. Здесь существуют важные нюансы. Когда Эрдоган в 2016 году в очередной раз заговорил о готовности осуществить проект канала «Стамбул», сразу же ответил Иран. А после подписания венских документов по иранской ядерной программе, когда стали сниматься международные санкции, Тегеран решил вернуться к проекту трансиранского 700-километрового канала Каспий — Персидский залив, который находился под санкциями США с 1997 года. Иран заявлял, что эта артерия является альтернативой транспортным коммуникациям через Босфор — Дарданеллы — Суэцкий канал и Красное море.
Теперь о Туркестане, который в географическом отношении отрезан от Европы Россией, Кавказом и Ираном. Все попытки выстроить систему транспортных коммуникаций через Закавказье, предпринимавшиеся с начала 1990-х годов в рамках проекта ТРАСЕКА, не принесли успеха. И не только из-за слишком сложного рельефа местности. Против выступал Вашингтон. Тем не менее, по мнению многих экспертов, даже разговоры или дискуссии вокруг проектов каналов «Стамбул», «Евразия» или Каспий — Персидский залив с реальной возможностью подключения к ним китайского проекта «Один пояс, один путь» могли бы обозначить определенный прорыв во внешней политике Анкары, Тегерана или Астаны, которые получали шанс усилить свое значение как региональных азиатских держав.
Но сейчас Иран замолчал, вновь загнанный США в режим санкций. Что касается проекта каналов «Стамбул» и «Евразия», то, как считает профессор американского центра энергетики и устойчивого развития Волкан Эдигер, Вашингтон «стремится (или будут стремиться — С.Т.) подавить страны региона, включая Турцию, потому что эти проекты выходят за рамки американской стратегии». Судя по всему, США чувствуют, что то, что будет происходить на выходе этих проектов, изменит геополитическую обстановку не в их пользу. Поэтому можно предполагать, что американцы, чтобы спустить на тормозах стратегические проекты, как это бывало и раньше, будут пытаться спровоцировать в регионе еще одну дестабилизационную волну. Использование ими развитых отношений союзничества с Азербайджаном, разыгрывание линии Узбекистан — Казахстан — Каспий — Азербайджан — Грузия через афганский фактор создают варианты разных возможностей. Или Вашингтон путем активной дипломатии с Анкарой и Астаной станет добиваться «консервации» проектов, готовя правовые, экономические и другие решения.
Что касается Москвы и Тегерана, то они в принципе могут реализовать проект Каспий — Персидский залив. Хотя бы потому, что он целиком пройдет по территории Ирана. И будет способен обеспечить кратчайший выход в бассейн Индийского океана из северной Атлантики, Балтийского, Черноморско-Азовского, Дунайского и Волжско-Каспийского бассейнов. Очевидно и то, что каналы «Стамбул и «Евразия» по широте и канал Каспий — Персидской залив по долготе имеют все же разную геополитическую направленность. Второй ориентирован на обход Проливов, обладает иной транспортной логистикой и потенциально лишает Анкару многих геополитических рычагов воздействия на Россию, да и на тот же Баку, который в большей степени ориентирован на Турцию. Также Казахстан теряет тюркскую упряжку.
Но пока только Анкара и Астана начали раскрывать карты, и нет сомнений, что заявленные ими канальные проекты скоро станут предметом широких дискуссий. Из истории известно, что раньше реализации разных геополитических идей в этом регионе мира препятствовали главным образом изменения политической обстановки, большинство которых создавались преднамеренно Западом, а не экономическая сложность и масштабность строительства. Посмотрим, что будет на сей раз.
