34-летний Дэниел Вагнер из Кельна, Германия, откровенно ответил на несколько вопросов, которые многие хотели бы задать психотерапевту.
Дэниел Вагнер: В этом расхожем мнении есть, может быть, доля правды. Безусловно, некоторые из моих коллег могут попасть в эту категорию. С другой стороны, кто на самом деле может объяснить, что значит «нормальный»? Лично я не могу. Благодаря своей практике я понял одно: нет четкого различия между психическим здоровьем и психическим заболеванием. У каждого свои причуды, и большинство прошло через трудные детские переживания.
Детство у меня определенно не было трудным. Но, как психотерапевту, мне пришлось научиться размышлять о своем детстве. Лично я был «гармонизатором» (человек, ориентированный на людей, ему интересно общение, он избегает конфликтов, думает, как бы не обидеть собеседника). Когда между моим братом и родителями возникали конфликты, я старался помочь разрешить их. С таким характером может быть нелегко в жизни – ты сосредотачиваешь внимание на благополучии других и не думаешь о себе. Сегодня я знаю, как важно заботиться также и о себе.
Не думаю, что это «нытье». Уж если кто-то решает обратиться к психотерапевту, значит у него действительно возникла проблема. Никто не приходит к психотерапевту лишь для того чтобы хорошенько выплакаться. То, что некоторые принимают за «нытье», я рассматриваю, как проявление более глубокой проблемы.
Действительно, таких случаев довольно много, и соблазн обсудить их с друзьями велик. Но я никогда не поддавался такому соблазну. Соблюдение врачебной тайны – одно из самых важных правил в моей работе.
Среди моих клиентов известные политики, актеры и бизнесмены. Важно уметь держать рот на замке, даже если я узнаю о таком действительно серьезном деле как, например, должностное преступление. Иногда я узнаю о грядущем скандале еще до того, как сообщения о нем, в буквальном смысле, взорвут средства массовой информации.
Такое случается, например, когда речь идет об импотенции. Многие мужчины не говорят об этом на первой встрече с психотерапевтом. Некоторые даже пытаются вести себя подчеркнуто по-мужски, чтобы произвести хорошее впечатление. Но как только они проникаются доверием ко мне, они рассказывают о своих проблемах. Это вполне нормальная ситуация. Я не полицейский и не адвокат, моя работа не уличать людей во лжи, а помогать им справиться со своими проблемами.
Были ситуации, когда клиент проявлял агрессию. Но я никогда не боялся, что кто-то накинется на меня с кулаками. Иногда я беспокоюсь, что что-то может случиться с моим клиентом или другими людьми из его окружения. Например, мне ведь приходится работать с разными людьми, включая и педофилов. Конечно, я беспокоюсь, что такой клиент может поддаться импульсу, его мысли могут перейти в действия, и он совершит нечто ужасное.
К счастью, пока таких не было. Но велика вероятность, что это может произойти на каком-то этапе моей работы. Если клиент сообщит мне, что хочет свести счеты с жизнью, мне предстоит решить, доживет ли он до следующей нашей встречи, или я должен защитить его от самого себя, поместив его в соответствующее заведение, где он будет под круглосуточным присмотром. Однако такие случаи очень редки. С клиентами обычно можно найти взаимопонимание и отговорить их от непоправимого.
Не думаю. Нет. Если бы даже я знал, как задеть за живое, зачем мне было бы это нужно? В моей работе вероятность того, что клиент заплачет во время сеанса, и так составляет примерно 50%. Слезы наворачиваются сами собой.
Иногда это случается – и с мужчинами, и с женщинами. Некоторые довольно прямолинейны, но чаще просто просят пообщаться с ними вне кабинета. Я понимаю, что движет моими клиентами, ведь как врач, я должен их в любом случае внимательно выслушать, проникнуться их чувствами, воспринимать все очень серьезно, и быть им полезным — конечно, все это располагает ко мне людей.
Поэтому я говорю клиентам, что их расположение мне льстит, а затем пытаюсь объяснить, что на самом деле вызывает у них такое расположение (все сказанное выше). Я не кручу романы с клиентами. Мне запрещено законом вступать в частные или деловые отношения с клиентом, пока не пройдет 10 лет со времени нашего последнего сеанса.
Я думаю, что прием у психотерапевта – это лучшее, что может случиться с вами. Вы думаете легко найти знающего человека, который может помочь справиться с эмоциями? Он к тому же умеет слушать, когда вы рассказываете о своих переживаниях. Разве это не здорово?