Европа и мы: немного “агностицизма” нам не помешает

Когда речь идет о “политической религии” Сегодня в мире насчитывается 2,1 млрд. христиан, в том числе – 1,15 млрд. католиков, 1,3 млрд – мусульман, есть также представители других религий. В общей сложности – 5,5 млрд. верующих, а 1,1 млрд. не исповедуют никакой религии. Однако вот, что интересно: атеистов среди этих неверующих втрое меньше, чем тех, кто именует себя “агностиком”. Таких людей много особенно в Европе и Соединенных Штатах. Если говорить коротко, то для таких людей вопрос существования Бога остается открытым.

Этот термин впервые использовал ученик Чарльза Дарвина Томас Генри Гексли, который в качестве агностиков характеризовал людей, которые не отвергая божественные основы этого мира, не могут воспринимать их существование собственным опытом, и именно поэтому не в состоянии утверждать, существуют ли эти самые основы, или нет. Если вы верите лишь в то, что можно доказать, тогда у вас есть большие шансы считаться агностиком.

Короче говоря, атеист отрицает, а агностик сомневается. В числе причин возникновения такого агностического мировоззрения специалисты упоминают недоверие по отношению к церкви – как к институту, развитие так называемой “политической корректности”, высокий уровень образования, глобализацию, возможность изучения всех религиозных направлений. Социологи также утверждают: чем хуже условия жизни, тем сильнее религиозные чувства людей. И наоборот, более успешные, обеспеченные люди меньше связывают надежд с Богом.

Лично у меня нет никаких сомнений в существовании Бога. Представьте охапку букв армянского алфавита. Может ли из этой охапки совершенно случайным образом, спонтанно, без какой-либо преднамеренности и чьей-либо воли появиться хоть сколько-нибудь осмысленный текст? Это исключено даже по теории вероятности. Само существование космоса для меня уже является достаточным доказательством того, что он не мог появиться в результате случайных “взрывов”. Если есть “творение”, то значит есть и “творец”.

Я могу понять агностиков, которые сомневаются, но я меньше понимаю атеистов, которые отрицают. Ибо отрицание также является чем-то вроде религии и еще большей догмой, которой руководствуются люди, не имеющие веры. Догматизм, стало быть, является качеством, присущим скорее неверующим, чем верующим. В таких условиях императива догм мы уже прожили 70 лет. “Коммунизм не выступает против религии,- писал в середине прошлого века британский философ Бертран Рассел, – он выступает против христианства, так, как, например, магометанство. Коммунизм, по крайней мере, в той форме, которую провозглашают Советское правительство и Коммунистическая партия, – это новая система догм особенно опасного и жестокого рода. Следовательно, каждый истинный агностик должен выступать против нее.”

Партийная система догм свойственна не только коммунистам. По инерции она продолжается также и в пост-советских странах, переметнувшись на другие партии. И вот именно здесь нашему обществу не помешала бы некая доля “агностицизма”. В частности, стоит сомневаться в том, что “лидер” какой-либо партии владеет всеми тайнами вселенной, и все его мысли имеют ценность большую, чем священные знания дельфийских оракулов.

И эти сомнения, кроме всего прочего, всецело соответствуют и Библейской истине: “Не сотвори себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли.”