Насколько реалистична позиция экс-президента Левона Тер-Петросяна по карабахскому конфликту? Какая часть армянского общества готова поддержать его предложения? На эти и другие вопросы в интервью агентству "Новости-Армения" ответил директор Института Кавказа Александр Искандарян.
"Новости-Армения" – Вся Армения следила за интервью первого президента Левона Тер-Петросяна и предложениями по карабахскому конфликту. В высказываниях по этому поводу преобладали эмоциональные оценки его выступления. Хотелось бы услышать ваше мнение относительно того, насколько реалистично предложение экс-президента?
А. Искандарян – Насколько реалистично? Мы вернемся к этому потом, ибо в основе сказанного Тер-Петросяном 90% составляет изложение некоторых фактов, известных любым специалистам и даже людям, которые интересуются, вникают в то, что происходит. Правда, остальные 10%, на мой взгляд, переворачивают всю ту конструкцию, что экс-президент продвигает.
То, что он делает, мне понятно. Во-первых, это заявка на то, чтобы быть серьезной оппозицией. Тер-Петросян создает образ серьезного, анализирующего, мудрого человека, который без радикальной риторики, без брызгания слюной обсуждает существующую ситуацию и выходы, которые она предполагает. То есть это заявка на серьезную оппозиционную силу. Оппозиционную, заметьте, а не ту, что собирается приходить к власти.
Второе, это попытка говорить другим языком. Ведь в общем все политические силы у нас говорят примерно одно и то же. Причем, это - слоганы, это - не аналитика. В частности, "коррупция – это плохо", "олигархия – это плохо", "надо улучшать положение, и мы будем это делать, потому что мы хорошие, а они плохие" - вот весь дискурс. Недаром почти во всех слоганах есть слово "перемены". Все что-то собираются менять. А как менять, чего менять? Не очень понятно, так как все более или менее работают на чувствах.
И вот появляется человек, который предлагает не негативную, а позитивную программу. Говорит надо делать то-то и то-то и об этом рассуждает. Это заявка на другой тип предвыборной кампании. Это сказано в рамках предвыборной кампании: надо это четко понимать и ощущать.
Это заявка на то, чтобы обращаться к разумному, думающему человеку, гражданину республики Армения, который перед голосованием должен попробовать найти политика, отличающегося от всех других.
Третье. Тер-Петросян человек постоянный, и он примерно повторил то, о чем говорил в 1998-м году. В общем, я бы не сказал, что есть какие-то особо серьезные новые тезисы по сравнению с тем временем.
И последнее, четвертое. Мы помним риторику Тер-Петросяна, по крайней мере, на последних выборах . Риторика про "татаро-монголов" (во власти) уже не годится. Такая риторика годится для человека и политической силы, чтобы придти к власти. И когда ты говоришь "татаро-монголы", ты говоришь фактически, что хочешь заменить их. Так теперь разговаривают другие политические силы, а Тер-Петросян, достаточно уважительно относясь к сегодняшней власти (по крайней мере это демонстрирует), фактически говорит о том, что он собирается занять некое место в оппозиционном поле, причем достаточно умеренном.
"Новости-Армения" – Можно ли ожидать каких-либо положительных перемен в переговорном процессе, с учетом перешедшей все границы приличий армянофобии Ильхама Алеива и его отказ от компромиссов?
А. Искандарян – Я думаю, сама идея малореалистична, сам формат.
На столе переговоров лежат Мадридские принципы, которые известны и понятны всем заинтересованным лицам. Больших секретов в них нет. Тер-Петросян об этом и говорит, что эти принципы - идеология 1998-ого года. Азербайджан, говорит он, похоже, не готов идти на те предложения, на которые мы должны согласиться.
Поначалу, если проанализировать речи сторонников Тер-Петросяна, они были такие: надо предложить эти принципы, чтобы прийти к миру. Но ответ здесь очевиден, и республиканцы его неоднократно приводили: на все наши предложения азербайджанцы фактически говорили - нет.
Соответственно, идет следующий тезис: надо говорить не с азербайджанцами - они не важны, а с мировым сообществом. И даже земли мы должны возвращать мировому сообществу, а не Азербайджану. Это, я бы сказал, психология 1988-ого года, когда где-то есть какое-то Политбюро, которое, если мы объясним, что мы хорошие, заставит Азербайджан согласиться на наши условия.
Так вот, вы хотите знать мое мнение? – Не заставит. Это Политбюро, то есть американские, французские и российские сопредседатели, знают, на что согласны армяне, а на что не согласны азербайджанцы. Знают. Тут секретов нет. Более открыто, менее открыто, подписанием какой-то бумажки, очередным громогласным заявлением эту ситуацию не исправить. И они это знают.
Заставлять Азербайджан никто не будет, и тем более в ближайшие месяцы. Что такого произошло в ближайшее время, что могло бы вдруг изменить подход мировых сил и привлечь их внимание к карабахскому конфликту? Наличие ближневосточного конфликта? Наличие Украины? Мне кажется, наоборот, все эти вещи ведут к тому, что мировое сообщество отвлекается от карабахского конфликта, и что внимания к нему меньше, а не больше.
Сама философия того, что нам не надо решать проблему с Азербайджаном, а надо обратиться к какому-то Политбюро в Вашингтоне, в Москве или где угодно, и это Политбюро заставит Азербайджан решить проблему в том варианте, который нам выгоден, мне кажется очень слабо исполнима на сегодняшний день.
С этим можно спорить, я понимаю. США, Россия и Франция - серьезные державы, и в принципе у них инструментов для того, чтобы заставить страну размерности Азербайджана что-то сделать, наверное, есть. Только этого никто не будет делать.
Политических инструментов давления на Азербайджан не хватает даже для того, чтобы разместить мониторов (наблюдателей). Такая, казалось бы, маленькая задача. Этого точно хотят и русские, и американцы, и французы, чтобы было слежение за инцидентами, но не могут сделать. Потому что такого единодушия, такого консолидированного давления, такого желания решить этот вопрос, заставив Азербайджан, просто нет. И не было в 1998-м году тоже. Если бы это было, то подписание или неподписание армянами какой-то бумаги, громогласное или не громогласное заявление, оно в принципе было бы не нужно. Ведь если Азербайджан можно заставить, то можно заставить и Армению, и решить проблему каким угодно способом.
Полагаю, Тер-Петросян искренне об этом думает уже 20 лет. Но я не думаю, что сейчас всерьез можно говорить о том, что конфигурацию переговоров с Азербайджаном можно изменить еще какой-то новой "Казанью".
Проблемы серьезные, и они заключаются в одном очень простом факте, и о нем Тер-Петросян был вынужден сказать – у нас нет партнеров для переговоров. И нынешний Азербайджан для нас партнером не является. Идеи о том, что Азербайджана не существует, и мы будем вести переговоры с кем- то другим, с мировым сообществом, и будем все эти Физули и Джабраилы отдавать мировому сообществу, а не Азербайджану, я боюсь не очень релевантны нынешней политической ситуации.
"Новости-Армения" – Как вы думаете, найдут ли предложения Тер-Петросяна отклик в душах армянских избирателей?
А. Искандарян – Уверен, что таких избирателей немного. Во-первых, в ситуации послеапрельской. Во-вторых, в ситуации той фантасмагории, что доносится к этому избирателю из Азербайджана, начиная от сюрреалистических заявлений господина Алиева и до дела Лапшина и каких-то странных идеологических конструктов оттуда. И все это накладывается на постоянное насилие, на постоянную стрельбу. В ответ на это журналисты, люди, называющие себя аналитиками, политическими деятелями, ужесточают риторику, а не наоборот. Вспомним, что 6-7 лет назад тезис "ни пяди земли", "ни одного сантиметра не отдадим" - был еще довольно маргинален. В Карабахе он был всегда, а в Армении его произносили лишь некоторые журналисты, интеллектуалы, представители некоторых политических сил. Но сейчас - это мейнстрим. И это довольно естественная вещь на фоне ужесточения со стороны Азербайджана. Ведь Азербайджан, фактически, стреляет сам себе в ногу этим своим ужесточением, он приводит к соответствующей реакции - в обществе укрепляются противоположные настроения.
Поэтому в этом обществе Тер-Петросяну 50% плюс один голос не набрать. Это точно. Но с другой стороны, все те, кто говорит: "ничего никому не отдадим" - работают на эмоциях. Тер-Петросян говорит другим языком, думая привлечь другого типа людей. Людей, которые устали от этих эмоций. Ведь у нас весь дискурс о карабахской тематике последних почти 30 лет эмоциональный. Рационального дискурса очень мало. И, очевидно, в АНК рассчитывают, что в обществе есть такого рода люди, которые хотят чего –то другого.
"Новости-Армения" – А наберется таких людей для преодоления 7% барьера?
А. Искандарян – На самом деле, во всем этом мне интересно только одно – наберутся эти 7% людей или нет? Потому что, это заявка на попытку предложить избирателю другой язык, какую-то позитивную программу. В прошлый раз 7% они преодолели с большим трудом. Но прошло время, которое вряд ли прибавило им популярности.
Понятно, что у Тер-Петросяна есть свой электорат, который будет за него голосовать в любом случае. Сколько его – 3% или 4%? Я не знаю. Люди ведь устают и от войны, и от эмоций. Есть какое-то количество людей, к которым можно просто прийти и сказать, что мир лучше, чем война, что богатым и здоровым быть лучше, чем бедным и больным. И они за это могут проголосовать. Человек, который спокойно, без слюней и каких-то визгов и ругани обсуждает тему, может нравиться людям. Таких людей не может быть очень много в нашем обществе. Но вот хватит ли их на 7%, я затрудняюсь сказать, но вполне может быть.
