В 1974 году ему дали задание завербовать генерала сирийской армии, на которого навела Моссад работавшая на израильскую разведку израильская арабка, встретившаяся с генералом в Европе, и имевшая с ним романтическую интрижку. После того, как другой офицер, посланный на дело, и имевший славу крутейшего спеца в таких вопросах, не смог подсадить генерала на крючок, тот оказался крепким орешком, к нему отправился Гиль, мастерски "надевший" на себя личину итальянского бизнесмена, имеющего связи в НАТО.
Гиль завязал знакомство с генералом, занимавшимся в сирийской армии вопросами закупки военного оборудования, и стал подталкивать того к взаимовыгодному сотрудничеству — генерал передает ему полезную инфу про сирийскую армию, а Гиль помогает ему по своим каналам в НАТО. Генерал не "подталкивался", судя по всему он просто не хотел быть предателем своей страны. Генерал не пошел навстречу к Гилю, не стал выдавать ему секреты, но продолжал видеть в нем приятеля, и был не против с ним встречаться, когда прилежал в Европу по вопросам закупок, а в последующие годы и для посещения дочки, которая поселилась в Европе. Гиль щедро оплачивал их совместные посиделки, и предлагал генералу деньги, которые тот отказывался брать. На этом этапе Гиль должен был сообщить начальству о том, что эта вербовка оказалась неудачной, и связь должна была быть порвана, а история закончена.
Но Гиль пошел другим путем. Он начал аферу, длившуюся почти 23 года, и чуть дважды не столкнувшую Израиль и Сирию в ненужных и кровавых войнах!
По видимому, Гиль опасался, что неудача с вербовкой ухудшит его статус в Моссаде, он всегда отличался высоким самомнением, и боялся неудач. Гиль стал просто выдумывать отчеты после каждой встречи с генералом. Раз–два в год он ехал на встречи в Европе, и перед каждой встречей проходил инструктаж с офицерами военной разведки, которые вооружали его вопросами, интересовавшими разведку в тот момент. Заодно Гиль, пользуясь близостью к секретном материалам по Сирии, накопленными в военной разведке, просматривал их и получал неплохой информационный фон о Сирии. Потом, составляя сфабрикованные отчеты о встрече с генералом,он добавлял к подсмотренному в папках военных разведчиков и к инфе, которая следовала из вопросов, которыми его вооружали перед встречей, информацию из уважаемых открытых источников, типа журнала "Экономист".
С годами, благодаря этой "вербовке", его статус в Моссаде стал расти и расти. Гиль считался самым лучшим вербовщиком в израильской разведке, и он был главным преподавателем искусства вербовки на курсах новых агентов. Правда было замечено, что ему способствует успех только на первых этапах подсадки цели на крючок, когда он обращал на клиентов всю силу своего обаяния и мастерски играл выбранный образ, и он не обладает нужными качествами для долгого успешного "ведения" завербованных. Но у всегда него был этот самый генерал, которого он "вел" эксклюзивным образом.
В начале 80–х годов в военной разведке появились сомнения по поводу информации, которую доставлял Гиль от генерала. Но им не был дан ход — слишком уже хорошо приносимая Гилем инфа заполняла недостающую информацию, которая была необходима военной разведке для постоянного мониторинга намерений Сирии по отношению к Израилю.
В 1981 году в Ливане возникла угрожающая ситуация. Сирийцы атаковали артиллерией позиции ливанских христиан в Бейруте. Израиль послал самолеты, которые стали показательно летать на Бейрутом. Сирийцы начали массированную переброску войск внутрь Ливана. Гиль был срочно послан на встречу в генералом, дабы выяснить, какие у сирийцев намерения. По возвращению он сообщил, что сирийский маневр это часть плана по атаке Израиля. В Израиле было принято решение о срочном призыве резервистов, и вся ситуация чуть не скатилась к войне.
Второй в правом ряду (1955 год, армейская школа)
В 1989 году генерал ушел в отставку, но Гиль продолжал с ним встречаться, и приносить информацию. В начале 90–х годов уже в Моссаде стали возникать подозрения по поводу Гиля, о них было доложено руководству военной разведки, но то потребовало продолжить работу Гиля со столь ценным агентом, ибо военная разведка продолжала полностью полагаться на приносимую Гилем информацию в своих аналитических оценках по Сирии. Тем временем и сам Гиль ушел на пенсию, но продолжал "вести" бывшего генерала.
В Моссаде сообщили Гилю, что решили его заменить, и вести генерала будет другой сотрудник. Гиль встретился с генералом, и после этого утверждал, что тот соглашается говорить только с ним, и ни с кем другим. К нему пытались приставить дополнительного агента во время встреч с генералом — Гиль мастерски устраивал такие ситуации, при которых дополнительный агент был нейтрализован, и не принимал участие во встречах. Гилю дали диктофон с заданием записать встречу с генералом — он вернул диктофон с сообщением о том, что тот не сработал во время встречи.
В сентябре 1996 года Гиль вернулся со встречи с генералом в Париже с драматическим сообщением — Хафез Асад понял, что Голанские высоты дипломатическим путем не вернуть, и поэтому он решил попытаться атаковать израильские позоции возле Хермона, с целью их смять и закрепиться на отвоеванной территории. Надо заметить, что с 1967 года вариант того, что Сирия решится на тактическую атаку на Голанах, дабы, под эгидой мирового сообщества, не признающего аннексию Израилем высот, закрепиться на отвоеванной территории, изрядно волновал израильское руководство.
В сентябре 1996 года сообщение Гиля о готовящейся атаке подкреплялось тем, что разведке стало известно о том, что одна из сирийских дивизий, располагавшихся в Ливане, срочно переброшена в Сирию. Уже потом оказалось, что причиной переброски было то, что ее командира уличили в том, что он больше заботиться о приумножении своего богатства путем перепродажи наркотиков, чем о вверенной ему части. В реальном времени же, неожиданная переброска дивизии вполне укладывалась в информацию Гиля о готовящейся войне.
Израильское руководство долго думало что делать. Чрезвычайно призывать резервистов и накапливать их возле Хермона — это покажет Асаду, что Израиль решил выйти на войну, и он только из–за этого он может решиться на упреждающий удар. В конце концов было принято решение о увеличении бдительности и боевой готовности располагающихся на Хермоне войск, а через президента США Клинтона Асаду было передано предупреждение о том, что о его плане Израилю известно, и застать врасплох не удастся. Когда посланцы Клинтона передали послание Асаду, тот сильно удивился, сказал что никаких таких планов у Сирии нет, и высказал предположение о том, что Израиль затеял какую–то хитроумную провокативную комбинацию, призванную вызвать войну между странами.
Кризис рассосался, а в АМАНе (военной разведке), и в Моссаде вспомнили, что это уже второй раз, когда донесения Гиля чуть не вызвали войну. В итоге в Моссаде приняли беспрецендентное по степени недоверия к такому высококопоставленому, практически легендарному сотруднику, как Гиль — во время его очередного вояжа в Париж на встречу с генералом, к нему тайно приставили слежку силами агентов подразделения Цомет, отвечающего в Моссаде за заграничные операции. Сотрудники Цомета тайно следили за Гилем и генералом, они не смогли записать содержение их встречи, но по движению губ собеседников и их телодвижениям во время получасового свидания, они видели, что в основном там говорил Гиль. По возвращению в Израиль Гиль представил подробный отчет о четырехчасовой встрече, на которой генерал сообщил ему огромное количество информации. Руководство Моссада поняло, что Гиль просто обманщик и мошенник.
С разрешения тогдашнего (и нынешнего) премьер–министра Израиля Беньямина Нетаньяху сотрудники Моссада провели инструктаж тщательно отобранным сотрудникам ШАБАКа (контрразведки), которые должны были допрашивать Гиля. Гиль был вызван на беседу с директором Моссада, и тот выложил Гилю все имеющиеся по его поводу подозрения. Гиль спокойно все отрицал, и тогда в комнату вошли следователи ШАБАКа во главе с рководителем следственного отдела контразведки. После двух часов допроса Гиль был сломлен и признался в фабрикации донесений от сирийского генерала. Он был представлен к суду за шпионаж и кражу у работодателя — сотни тысяч долларов, которые он должен был передавать генералу за информацию, исчезли, и у Гиля в доме нашли только 39 тысяч долларов наличкой.
Как вывод из этой истории, в Мосаде пересмотрели протоколы ведения завербованных — теперь офицеры, ведущие свои источники, меняются каждые несколько лет, и периодически, после встреч с агентами, они проходят проверку на детекторе лжи. Судя по всему, в Моссаде не проводили глубокую проверку всех источников, которых за время своей долгой карьеры вел Гиль. Так и осталось загадкой, гнал ли он фуфло и по поводу других своих подопечных.
Иегуда Гиль у своего дома в Гедере, 2010 год
Несмотря на серьезность обвинений, Моссад и прокуратура не настаивали на тяжелом наказании. Гиль получил всего пять лет тюрьмы, из которых отсидел две трети срока, так как ему скостили треть за примерное поведение в тюрьме. Удивительно, что даже будучи в тюрьме, Гиля продолжали возить на курсы Моссада, где он продолжил преподавание искусства вербовки. В 2000 году Гиль вышел из тюрьмы, и сейчас изредка дает интервью, где пытается обелить себя, утверждая, что не был виновен в тех пунктах, за которые отсидел в тюрьме, и был подвергнут общественному остракизму и презрению коллег. Сейчас Гиль утверждает, что генерал был реальным агентом, поставлявшим ценную информацию.
Cсылка оригинала: http://felbert.livejournal.com/4427167.html
Мысли и позиции, опубликованные на сайте, являются собственностью авторов, и могут не совпадать с точкой зрения редакции BlogNews.am.
print
Распечатать
