После парламентских выборов 7 июня Турция так и не обзавелась новым правительством. Ни одна из политических сил не захотела вступить в коалицию с Партией справедливости и развития (ПСР). Период, предусмотренный Конституцией на формирование кабинета министров, исчерпан. Высшая избирательная комиссия распорядилась провести досрочные выборы 1 ноября. Несмотря на предостережения экономического и социального характера, повторное голосование стало реальностью. В этом смысле выступление президента Реджепа Тайипа Эрдогана 14 августа 2015 в городе Ризе — начало предвыборной кампании. Глава государства говорил о широких полномочиях и сильном президентстве. По его словам, режим в стране меняется, «хотим мы этого или нет». Следовательно изменения в Конституции о расширении полномочий президента «жизненно необходимы». Оппозиционные партии выступили с жесткой критикой в адрес Эрдогана, назвав его действия «попыткой государственного переворота», поскольку «навязывание президентской формы правления противоречит Конституции. Более того, ПСР не имеет большинства в парламенте, чтобы продвигать подобного рода идеи.
Позиция Эрдогана указывает на серьёзную полемику и столкновения политических сил. Выборы 7 июня стали крупным поражением для лидера ПСР, четыре дня подряд он воздерживался от комментариев по этому поводу. На протяжении поствыборного периода Эрдоган сосредоточился на внешней политике. К примеру, участвовал в открытии Европейских олимпийских игр в Баку, где встретился с президентом России Владимиром Путиным. 20 июня присутствовал на церемонии по случаю 41-ой годовщины событий на Кипре. Во время священного месяца Рамадан, невзирая на напряженные отношения с уйгурами, Эрдоган посетил с официальным визитом Китай. Тогда же время произошел террористический акт в Суруче, вынудивший его оказаться в центре событий. Президент США Барак Обама провел телефонный разговор с Эрдоганом, решив два важных вопроса: 1. использование Вашингтоном военной базы Инджирлик для борьбы с «Исламским государством» (ИГ); 2. намерение выяснить и обсудить с лидерами ближневосточных стран обострение конфликта с Рабочей партией Курдистана (РПК) и ИГИЛ.
Что касается внутренней политики, то здесь Эрдоган сначала вёл себя сдержанно. Оппозиционные партии праздновали победу: впервые за долгое время ПСР проиграла, однако для созыва нового кабмина не переставала диктовать свои условия. Президент же медлил с назначением ответственного по созданию коалиционного правительства. 23 июня состоялось первое заседание парламента. Премьер-министр Ахмет Давутоглу получил полномочия на создание коалиционного правительства 9 июля. Эрдоган не стал медлить, используя вечерние ифтары (разговение) во время Рамадана в агитационных целях.
Теракт в Суруче и последовавшие беспорядки дестабилизировали ситуацию, внесли неопределенность. Правительство несёт ответственность за случившееся, в то время, как президент страны надеется извлечь выгоду из случившегося, показав, что нестабильность и отсутствие у него широких конституционных полномочий порождает хаос. Выступления Эрдогана доказывают подобные предположения. Ещё в марте президент заявил: «Выборы президента указывают на то, что в Турции закончилась целая эпоха. Не быть больше парламентской системе…Это вопрос времени и наш народ сделает правильный выбор. Необходимо только подготовить почву в конституционном отношении или дождаться пока на смену предыдущей придёт новая система. Это решится после выборов 7 июня».
Народ ответил отказом: «Нам не нужна президентская система, мы этого не хотим». Об этом свидетельствуют итоги голосования, показавшие, что граждане не поддерживают Эрдогана и депутатов ПСР, лишив их большинства в парламенте. Однако никто не отважился остановить Эрдогана, который равнодушно и без угрызений совести игнорирует Конституцию, прекрасно зная, что его неприкосновенность уязвима только в случае подтвержденного обвинения в измене Родине. Если попытаться обобщить происходящие события, то они образно походят на операцию «Президент+».
Конституционный суд, желающий сохранить авторитет и уважение, должен напомнить всем без исключения, что Турция — парламентское государство. Но что делать в ситуации, когда лидер страны не прислушивается даже к суду, который наложил запрет на некоторые решения ПСР. Последователи Эрдогана не желают следовать этим постановлениям. О каком авторитете Конституционного суда может идти речь, если им же вынесено постановление о правомерности функционирования мировых судейств (Sulh Ceza Hakimlikleri), что противоречит законам страны?
