Очередная вспышка конфликта в Нагорном Карабахе — следствие глобальной конфронтации западных стран (во главе с США) и стран, не принадлежащих к западному миру. Они пытаются выстроить альтернативную, равную Западу партнерскую политическую модель. Современный мир целиком зависит от доллара, а его эмиссия, статус и стоимость, в свою очередь, зависят от воли США. Кризис 2008 года научил мир тому, что проблемы с американской ипотекой могут обвалить всю мировую экономику.
Невозможно ставить миллиарды людей в зависимость от спекулянтов на американском фондовом рынке. Поэтому в XXI веке возникнут иные валютные центры: китайский, российский, стран Персидского залива или БРИКС. Но если американская экономика обеспечивается военной мощью и статусом Федеральной резервной системы, которая сама контролирует эмиссию, то другим странам необходимо искать иные формы обеспечения.
Россия много лет пытается организовать мировой газовый консорциум по типу ОПЕК, который контролировал бы продажу газа, причем не за доллары, а за какую-то другую валюту. Южный Кавказ в этой схеме играет важную роль: это транзитный коридор энергоресурсов из Каспийского и Среднеазиатского регионов в Евросоюз. Это тонкий сосуд, по которому в Европу идет газ Каспийского региона.
Война на Южном Кавказе, обострение конфликта между Нагорным Карабахом и Азербайджаном (по сути, между Арменией и Азербайджаном) — это прямая угроза энергетической коммуникации Европы. Связи Баку — Джейхан, Баку — Батуми, Баку — Поти являются для Европы ключевыми. Для России и ее союзника Армении конфликт в Нагорном Карабахе — способ предупредить Европу, что она может оказаться в ситуации энергетической блокады. Россия показала, что у нее есть рычаги давления, с которыми Европе придется считаться, поскольку все разговоры про американский транзит газа, про сланцевый газ — это разговоры будущего.
СМИ Азербайджана и Армении уже обмениваются грозными высказываниями и бряцают оружием. Но в Нагорном Карабахе войны не будет. Ни Армения, ни тем более Азербайджан не заинтересованы в конфликте. Опыт Украины показывает нам, что в современном мире блицкригов не бывает. Оружие, в том числе пехотное, достигло такого уровня мощности, что никакое преобладание в танках и самолетах не дает особых преимуществ. Поэтому число сбитых украинских штурмовиков и взорванных танков столь внушительно.
Затяжная война может привести к большим человеческим потерям, дезинтеграции и дестабилизации Азербайджана. Баку военный сценарий однозначно невыгоден. В последние годы Азербайджан демонстрировал впечатляющие темпы роста экономики и финансов, его столица превратилась в один из самых красивых городов постсоветского пространства, и потенциал развития не исчерпан. Азербайджанская элита не готова этим пожертвовать.
Эскалация карабахского конфликта носит демонстративный характер. Недаром Ильхам Алиев достаточно быстро пошел на переговоры: он понимает, что Азербайджан — достаточно легко дестабилизируемое государство. На его территории пять районов оккупированы Арменией, де-факто они принадлежат независимой территории Нагорного Карабаха, или Арцаха, как называют его армяне. Не до конца разрешены проблемы с лезгинами; лезгинское народное движение существует и может активизироваться, хотя последние пару лет оно достигло договоренности с Азербайджаном. Есть проблема и с аварским фактором в Закаталах и Белоканах, с ваххабитским фактором. Наконец, Азербайджан опасается роста влияния шиитского религиозно-политического движения, которому симпатизирует Иран.
С учетом всего этого война становится для Ильхама Алиева небезопасным предприятием: воевать ему придется косвенно и с Россией, потому что она связана с Арменией договором ОДКБ, а это в свою очередь приведет к осложнениям отношений с Ираном, союзником Армении. Некоторое время назад Баку пытался договориться о транзите иранских энергоресурсов через азербайджанские каналы, на что Иран не пошел, вероятно, после консультации с Москвой.
Обострение в Нагорном Карабахе нужно рассматривать в контексте глобального противостояния, цель которого — контроль глобальных политических процессов.
И украинский конфликт, достигший огромных масштабов, и карабахский конфликт, который сейчас удалось пригасить, и потенциальная дестабилизация обстановки в Грузии, и прочие очаги политической дестабилизации — фактор актуальной мировой политики.
